Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Новый, 1791 год обеспокоил Ушакова старыми за­ботами. Искромсанные сражениями, истрепанные штормами корабли надлежало добротно и быстро отре­монтировать и поставить в строй. Как обычно, в Севас­тополе не хватало всех припасов. Казенные бумаги поч­той по непролазной грязи доставляли в Яссы, и там они оседали в походной канцелярии ее правителя Василия Попова, который недолюбливал Ушакова. Потемкин надолго отъехал в столицу, где еще гремели салюты в его честь, покорителя Измаила. Досаждали иногда Ушакову нерасторопность, а подчас и нерадивость под­чиненных.

Бывший «Мелек-Бахри» переименовали в «Иоанна Предтечу», и по указаниям Ушакова обновили и пере­делали. Флагман следил за работами и, встретив на бе­регу командира, капитана 1-го ранга Баранова, сделал ему выговор: «Извольте за ремонтом присматривать рачительно, как подобает капитану». Тот в ответ взъе­репенился: «Я не корабельный мастер, ваше превосхо­дительство, и не такелажник, а должен принять гото­вый корабль». Ушаков спокойно, не повышая голоса, повторил: «Сие мнение противно долгу службы, и должно исполнять, что предписано начальниками». Баранов продолжал артачиться. Пришлось объявить ему выговор по эскадре. Неделю спустя поступил при­каз флагмана отправить матросов на строящиеся ко­рабли в Херсон и Николаев.

Предписывалось направить «здоровых и способных к исполнению должностей служителей». Недавно при­бывший из Лимана командир «Навархии Вознесение», капитан 2-го ранга Сенявин, любимец Потемкина, ре­шил схитрить: «Здоровые и исправные мне самому нужны…» На следующий день матросов построили к отправке. Неожиданно появился Ушаков, начал обходить строи, по привычке опрашивать матросов. С «Навархии» трое пожаловались, один задыхался от кашля, другой мучился животом, у третьего опухли ноги в суставах. Ушаков вывел их из строя, вызвал Се-нявина: «Оных служителей переменить на здоровых, евоных в гошпиталю». Сенявин поморщился: «Других служителей посылать не стану». Лицо Ушакова нали­лось краской: «Подтверждаю приказание, служителей заменить». И ушел в сопровождении бригадира Пус-тошкина.

Сенявин приказание флагмана так и не выполнил. Ушаков объявил в приказе по флоту: «А как не впер­вые вижу, его, г. Сенявина прискорбности от неохотно­го повиновения команде, потому подтверждаю впредь по повелениям моим чинить безоговорочно, как долг службы требует…»

Коса нашла на камень. Наверное, Сенявину при­шли на ум его знатные родственники, Алексей Наумо­вич, вспомнилось расположение светлейшего, и он на­строчил жалобу Потемкину на своего начальника: «На весь флот назван я ослушником, неисполнителем, уп­рямым…» и прочее…

Ушаков отправил жалобу Потемкину с пояснениями.

Тем временем заботы отвлекли от затеянной пере­дряги. Потемкин находился далеко, в Петербурге, и от него поступило предписание: «Тотчас вам выступить, направьте плавание к румелийским берегам и, если где найдете неприятеля, атакуйте с Богом».

Тихим июльским вечером Севастопольская эскадра вышла в море и двинулась на восток. Неделю назад пи­кеты у Балаклавы усмотрели на горизонте вражеские паруса, направлявшиеся в сторону Анапы.

На второй день Ушаков обнаружил турецкую эска­дру в тридцать—сорок вымпелов. Турки оказались на ветре, потому Ушаков выжидал некоторое время, что­бы занять выгодное положение для боя. К вечеру ветер покрепчал, развело большую волну. Ночью шторм ра-зыгрался вовсю. На судах ломало бушприты, стеньги, рвало паруса, у кого-то открылась течь. Пришлось воз­вратиться в Севастополь, устранять неполадки. Наведя порядок на кораблях, Ушаков повел эскадру на запад, к румелийским берегам. Там, в долинах Дуная, в пред­горьях Балкан, турки терпели поражения, но надея­лись подправить свое незадачливое состояние успеха­ми на морских рубежах.

В который раз Селим III питал надежду сокрушить-таки морскую мощь русских. Для подкрепления сул­тан вызвал Алжирскую и Тунисскую эскадры. Доволь­но опытный алжирский адмирал Саид-Али поклялся на Коране:

— Я отыщу и привезу в клетке этого нечестивца, Ушак-пашу.

Под предводительством капудан-паши Гуссейна и четырех других флагманов соединенный турецкий флот из 18 линейных кораблей, 17 фрегатов, полусотни других судов отправился из бухты Золотой Рог, чтобы отыскать и посчитаться с эскадрой Ушакова.

В последний день июля стояла на якорях у мыса Ка-лиакрия, под защитой грозных береговых батарей, эс­кадра Гуссейна. Второй месяц удача отворачивается от капудан-паши. Ушак-паша не показывается в море.