Эптон Синклер - Агент президента

Дальше росла линия, на которой рождались быстрые и смертоносные истребители, которые могли пронзить километр воздуха за десять секунд или меньше. Но на этой сборочной линии не было столько самолётов, сколько Робби надеялся увидеть, и линия не двигалась достаточно быстро, чтобы доставить ему удовольствие. Он упорно цеплялся за веру, что старая Европа вскоре вступит в войну, и тогда всем будут нужны истребители Бэдд-Эрлинг. Перед глазами Робби стоял Париж в конце июля 1914 года, и Ланни был там, желая помочь всеми своими мальчишескими силами. Никто из них ничего не забыл об этом, и теперь они могли разговаривать друг с другом без обиняков. Робби сказал: "Бог знает, что я не хочу этого, но она скоро начнётся". Ланни задался вопросом: Было ли это по-человечески ставить на кон всё своё состояние, не надеясь выиграть?

Внутри этого завода был порядок, но снаружи был хаос. Ланни прошел через слепленные на скорую руку коттеджи и уродливые лачуги, заправочные станции, киоски с газировкой и "закусочные", разбросанные по главной дороге. Они появились там, потому что так хотел Робби Бэдд. Робби не боялся хаоса, но видел опасность в любом порядке, кроме своего собственного. Сердце Ланни болело, потому что в Англии он видел города в садах, а в Вене красивые кварталы жилых домов рабочих, построенных социалистическим муниципалитетом. Почему нельзя было иметь что-то в этом роде в Коннектикуте?

Но у Робби Бэдда был Бог под названием Индивидуализм, и этот уродливый кошмар был Его храмом. Робби не хотел ни правительства, ни рабочего движения любого рода в пределах или вблизи своего места. Если бы он был в силах, он запретил бы навсегда все митинги и организации любого рода. Но теперь Конгресс производственных профсоюзов, наиболее радикальное массовое движение, проник на его завод, и Робби выходил из себя, считая его измены и заговоры. Тем не менее, движение было поддержано властью правительства Соединенных Штатов или того, как Робби предпочитал называть его, бандой политических авантюристов, уголовников, которые захватили правительства и использовали его, чтобы вести войну мести против тех, кто владел собственностью и нес ответственность за промышленность. Нельзя было сомневаться в совершенной искренности мнения Робби Бэдда о "Новом курсе"!

В промежутках между тирадами Ланни собрал сведения о соглашениях, существующих между И. Г. Фарбен, крупным немецким химическим трестом, и Стандарт Ойл Компани оф Нью-Джерси, по совместному использованию, обмену патентами и техническими секретами в производстве искусственного каучука из нефти. Он узнал о подобных сделках в других отраслях промышленности, а также получил имена лиц, имевших такие секреты за пазухой или их сейфах. Ланни спрашивал: "Ты действительно знаешь это, Робби?" А его отец отвечал: "Тиссен сказал мне сам" — или, возможно, это был Крупп фон Болен, или один из де Ванделей или Дюпонов. Как ни странно, Робби Бэдд сам имел такую же договоренность с Герингом. Робби имел своих людей на заводах Геринга и жирный Exzellenz имел своих в Ньюкасле. В этом Ланни мог быть уверен, потому что он встречал их сам. Но он не собирался упоминать этого в своих докладах ФДР. Президент согласился со своим новым секретным агентом, что лучше иметь авиационный завод, скрытый на одной из судоходных рек штата Коннектикут, и американских техников и рабочих, приобретающих "ноу-хау" в этой жизненно важной отрасли промышленности.

Также Ланни получил информацию относительно нынешнего состояния люфтваффе. Некоторую от Робби, а другую от тех нацистских техников, которые знали о связях молодого Бэдда в Гилерлэнде, и думали о нем, как о друге своего дела. Он говорил по-немецки свободно и мог рассказать им о посещении Каринхалле и Берхтесгадена. Их распирало от гордости за достижения своего Третьего рейха. И разве не естественно, что эти достижения должны быть доведены до Ланни?

Выслушав всё, исследователь удалится в комнату, которая принадлежала ему со времени его первого визита двадцать лет назад. Он достанет свою маленькую портативную машинку и напечатает отчет, не забывая при этом сделать его коротким. Запечатает его в конверт с пометкой "№ 103" и поместит его в другой конверт, адресованный Гасу Геннеричу в гостиницу в Вашингтоне.

Задачи решены, Ланни был свободен и мог наслаждаться жизнью. Рано утром он попрощался с семьёй своего отца и проехал полпути в Нью-Йорк, остановившись в доме Гансибесс, так он называл свою сводную сестру и ее мужа, скрипача. Ганси Робин давал концерт для группы рабочих в Нью-Йорке в тот же вечер, а пароход Ланни отплывал в полночь. Так что все хорошо совпадало. Ланни привезёт музыкантов, после концерта они проводят его, а Бесс приведёт машину обратно в дом ее отца на следующее утро.