Роман о Лисе

Взор Гермелины счастья полон —
Ей больший праздник, что пришел он,
Чем если б в дар ей Шуази [1467] . Такой город действительно есть недалеко от Парижа. Но, как полагают исследователи, вряд ли в данном случае имеется в виду именно он; поэтому выражение «дать в дар Шуази» можно приравнять к выражению «дать в дар целое королевство».
Дал. Но, на голову вблизи
Взглянув, увидев шрам на шраме,
От горя залилась слезами. 1470
Жаль и несчастных лисенят:
Рыдают горько и вопят
И волокут отца к кровати.
Ругарт же, плача об утрате
Ноги, к вороне так взывал:
«Увы, подруга, наповал
Сражен я Лисом, боли дики.
Как доберусь я до владыки?
Что предпринять мне, не пойму».
— «Вас на руках снесу к нему,— 1480
Ворона молвит.— Головою
Клянусь, сама я чуть не вою
От боли и тоски». Брюзга
Закатывает обшлага
И, к государевой палатке
Приблизившись, кричит в припадке
Отчаянья: «Прошу, король,
Защиты, ибо терпит боль
Ругарт увечный, друг ваш, ворон.
Мученья вынес и позор он 1490
От негодяя Лиса, чьи
Следы ведут в Малпертуи,
Где скрылся, хлопнув дверью тяжкой,
С Ругартовою в пасти ляжкой.
Ее он разжевал и съел.
Благой король, преступных дел,
Свершенных столь бесчеловечно,
Нельзя терпеть нам бесконечно.
Вы вспомните, теряет член
Вассал, от вас принявший лен, [1500] . По средневековому обычаю феодал, принявший от более крупного феодала во владение лен (т. е. земельный надел), становился вассалом, бравшим на себя вместе с этим леном целый ряд обязанностей (являться в определенное время ко двору своего сюзерена, входить в его войско, оказывать денежную помощь и т.п.).1500
В четвертый раз. Так четвертован
Предатель будь! Ибо готов он
В любое время на разбой».
Ругарт вступает вперебой:
«Не проявляйте бессердечья!
Смертельно, сир, мое увечье.
Лишился ляжки, нет ноги,
В смятенье ум от злой туги,
Я думаю, что очень скоро
Умру, и, если живодера, 1510
Грехов которого не счесть,
Немедля не постигнет месть,
На вас пятно по праву ляжет».
Король, дослушав, что он скажет,
Сейчас же на ноги вскочил:
«Хоть вам ловчайшим из ловчил,
Ругарт, нанесено увечье,
С законом он в противоречье
Вступил и кары не уйдет».
Лев объявляет общий сход 1520
Баронов и кричит: «Святыми
Клянусь, прославленными в Риме,
Что двинемся и средь зимы
В Малпертуи походом мы:
С землей его сровняю стены
И, Лиса выбив, за измены
Злодея сунуть я в петлю
В присутствии двора велю.
К спасенью не найдет он хода».
— «Прелестный сир, и без похода 1530
Могли б,— сказал барсук Гринбер,—
Мы обойтись. Пусть брат Губер
И я, коль вашим то расчетам
Не повредит, пойдем к воротам
Малпертуи. Каков он есть
Лис, он не глуп. Доставим весть
О вызове, коль вы хотите,
Настаивая на визите
Скорейшем. Сказанное им
В ответ — мы вам передадим». 1540
Лев на ноги вскочил и ревом
Ответил: «Что ж, даю добро вам!
Ступайте к Лису сей же час
И заявите в зрячий глаз,
Что жду его я на расправу.
Пусть скажет, по какому праву
Им искалечен мой вассал».
Пришлось, коль так король сказал,
Тотчас пуститься в путь обоим.
Чтоб обеспечить их постоем, 1550
Пред ними поскакал Медлив-
Слизняк. Стоянки сократив,
Друзья без устали скакали.
Не стану тратить на детали
Я слов: стези и колеи
Их привели в Малпертуи,
Где Лис, ворочавшийся еле,
Лежал, томясь от ран, в постели.
Губер с посланьем и Гринбер,
Унявши бешеный карьер 1560
Коней, вскричали, в дверь ударя:
«Открыть посланцам государя!»
И Лис, услышав этот шум,
Послал привратника, за ум
И прыть ценимого, к воротам
Немедленно проведать, кто там
Устраивает ералаш.
Ни мига не промешкав, страж,
Чей хвост весьма был толст и пышен,
А тон любезен и возвышен, 1570
Воззвал, взойдя на барбакан:
«Кто вы?» — «Увидеть Лиса дан
Приказ нам срочный Властелином.
Дверь отворить благоволи нам».
Привратник выслушал посла:
Опущенная дверь была
Подтянута немедля кверху. [1577] . В средневековых замках входные ворота или двери могли распахиваться или подниматься (последнее было более удобно для охраняющих вход).
Нащупав внутреннюю дверку,
Гринбер, который задом лез
И первым в глубине исчез, 1580
Промолвил коршуну Губеру:
«Прошу вас моему примеру
Последовать — здесь низкий вход»
— «Вновь Лис на зуб меня возьмет,
Клянусь блаженным Леонардом.
Нет-нет, уж вашим арьергардом
Остаться лучше у дверей,
Вы ж возвращайтесь поскорей.
Не по себе мне там, где узко».
Гринбер решил во время спуска, 1590
Что брат Губер, конечно, прав.
Едва в проходе не застряв,
Вошел он: голосом разбитым
Больной спросил, чему визитом
Обязан.— «Дорогой сосед,
Я ваш кузен,— Гринбер в ответ.—
И сам-то горд таким я братом,
Но вас представил виноватым
Ругарт двору, и свой урон
Так показать наглядно он 1600
Сумел владыке и придворным,
Что вы считать не вправе вздорным
Скоропоспешный вызов в суд.
На вас же клевету взнесут,
Коль не придете. При защите
Бесспорных доводов ищите,
Чтоб тяжкий облегчить удел».
— «Кузен, сейчас мне не до дел.
И что бы дал разбор судебный
Мне в обстановке той враждебной? 1610
А вас прошу монарший слух
Смутить известием, что дух
Я испустил; что не под силу
Был бой с Ругартом; что в могилу
Положен я вблизи куста
Тернового, под сень креста,
Женой, скорбящей о потере,
Чей родич вы и друг. От двери
Дорога доведет сама
Вас до могильного холма 1620
Простолюдина: звался Лис он,
Так прямо сверху и надписан.
Узнать бы мог от вас король,
Что мной оставлена юдоль
Сия, когда б благоволили
Вы с Гермелиною к могиле
Пройти: она свежа досель.
Мой с вами сын пойдет, Ровель».
— «Согласен. Вы ж благоволите
Дать разрешенье на отбытье». 1630
Гринбер выходит, поманив
Губера-коршуна; Медлив
Уж тут как тут. И Гермелина,
С собою взяв Ровеля-сына,
Ведет к холму сих важных лиц:
«Тут Лис из племени лисиц
Лежит, на горе нам, сеньоры.
Прочтут пусть надпись ваши взоры,
Которую резец нанес.
Помилуй, Иисус Христос, 1640
Отшедшую утеши душу.
С сиротками оставшись, трушу:
Как я их выращу одна?
Ни шерстяного, ни из льна
Нет платья у меня, убогой».
И той же вспять пошла дорогой
К вратам Малпертуи. Не для
Визит, посланцы короля
Спешат домой. Владыку в сени
Шатра увидя, на колени 1650
Упали. В скорбнейшей из поз
Застыл Гринбер, потоком слез
Омытого не пряча лика.
От вида их в тоску владыка
Впадает. Как ни скорбна весть,
Дерзает коршун произнесть:
«Была в Малпертуи поездка
Пустой, не вручена повестка.
Сир, умер Лис и погребен.
Ругарт-то ускользнул, а он, 1660
Истерзан с переду и с тылу,
Скончался и зарыт в могилу.
Увидев свежий холм земли
С плитой, мы к выводу пришли,
Что мог быть вороном добит он,
Чем лисов долг с избытком сквитан
Пополнит тот ряды калек,
А Лису уж не встать вовек.
Пусть дух святой, судеб вершитель,
Душе его войти в обитель 1670
Поможет райскую, где нет
ни тягот, ни забот, ни бед».
Известьем лев не успокоен
Отнюдь, но лишь сильней расстроен
Печальна с Лисом эта вся
История. Он поднялся
И горестным промолвил тоном:
«Увы! Он лучшим был бароном
Из всех, какие нынче есть.
Кого должна постигнуть месть 1680
И возместится чем утрата?
Пусть лучше половина взята
Была бы моего добра!»
Сказал и прямо от шатра
Прошел в дворцовые покои.