Сергей Лексутов - Полночный путь

— Не об чем нам с вами договариваться…

Но с кряхтением влезший на телегу старик-касог, проговорил уверенно:

— Погоди души-то губить, тоже ведь люди, а нам с ними еще неведомо сколько рядом жить…

Привыкший уважать стариков, Серик неохотно опустил лук. Бродник подъехал ближе. Серик и раньше встречал их, и этот ничем не отличался от прежних; страхолюдный мужик, до глаз заросший бородой, с репьями в длинных волосах, ниспадающих из-под помятого шлема, кольчуга в двух местах посечена, края дыр кое-как стянуты проволокой. Серик мимоходом подумал: — "И где он проволоку взял в этих диких местах?" Еще дед Серика рассказывал, как дорога была когда-то проволока привозимая из земли германцев, пока на Руси не появились свои волочильни. Из-под кольчуги ниспадал подол ветхой, замызганной посконной рубахи.

Бродник подъехал ближе, осадил коня и принялся молча смотреть на Серика, на старика-касога, на купца, тоже обрядившегося в кольчугу и с мечом в руке стоявшего на соседней телеге. Серику это быстро надоело, и он проговорил медленно:

— Ты чего это, пришел в гляделки играть? Так мне недолго тебе стрелу промеж глаз засадить…

Старик-касог спросил неприязненно:

— Ты чего это, Тарпан, шалить вздумал? Давно ли мы тебя учили?

Серик поразился, какое точное прозвище; в морде бродника и правда, было что-то лошадиное.

Бродник выговорил, явно подбавляя наглости в голос специально:

— Эт вы меня учили, когда у меня силенок было мало, а теперь у меня эвон, какая сила; так что — отдавайте половину соли, и половину выручки, и ступайте с миром!

Серик проговорил, намеренно растягивая слова:

— Си-ила, говоришь?.. Так мы щас поубавим твою силу… Да чего болтать; я вас один постреляю, пока вы до телег доскачете. У вас же кольчуги — через одного!

Бродник обвел взглядом Сериково воинство, выражений лиц под личинами он, конечно, не видел, но дружинники недобро поскрипывали тетивами мощных луков, гнутых из турьих рогов, и явно были настроены решительно.

Серик проговорил:

— Нас тут три десятка, а у тебя едва ли восемь наберется, нам щас надоест болтать, вскочим на конь, и поглядим, какова твоя сила в чистом поле!

Старик-касог миролюбиво добавил:

— Иди с миром, не мешай честному торгу; а не то мы не поглядим, что соседи, соберем роды, что еще не откочевали, и снова поучим вас.

Бродник, видать давно все взвесил, потянул повод, и поехал шагом прочь, что-то ворча себе под нос. Пожилой стражник, стоявший рядом с телегой, проговорил:

— Слышь, старшой, пока ты бродников стрелял, будто косачей, я наказал коней оседлать…

Серик оглянулся, три десятка коней, которые постоянно находились в круге телег, были уже оседланы. Он выдохнул:

— То-очно… Эти ж мелкие пакостники основной табун угнать могут… — и заорал: — Все на конь!

Дружинники попрыгали с телег, и вскоре дружина на рысях потянулась из круга. Серик проорал:

— В лаву! В три ряда!

Дружинники привычно разобрались в лаву, задние держали копья, уперев в стремя. Серик скакал в первом ряду. Накинув кожаную петлю копья на луку седла, он приготовил лук. Остальные в первом ряду последовали его примеру. Бродники и не собирались уходить; не слезая с коней, собравшись в тесную кучку, о чем-то шушукались.

Серик проорал:

— В галоп! — и пустил первую стрелу.

До сшибки и успел-то всего выстрелить три раза, но не промахнулся, как всегда. Кинув лук в саадак, уставил копье. Судьба выдала ему вовсе легкого противника; против него оказался бродник с хворостяным щитом, обтянутым кожей с нашитыми конскими копытами. Копье вошло в щит, как и положено входить булату в хворостяную корзину. Оставив копье, с нанизанным на него телом бродника, Серик успел еще выхватить меч и рубануть по зазевавшемуся бродинку, топтавшемуся уже в задних рядах, и проскочил толпу насквозь. Передний ряд Серикова воинства лишился копий, два задних — наполовину. Уже без команды, лава поворотила коней и развернулась в однорядный строй, снова кинулась на бродников. Серик остался на месте, и принялся рассыпать веером стрелы. Бродники кинулись врассыпную. Осталось их едва ли половина.

Пожилой дружинник, старшина купеческих стражников, подъехал к Серику, обтирая меч льняной тряпочкой, проговорил уважительно:

— Где постигал воинскую науку? Усы едва пробились, а войско водишь, будто заправский воевода…

Серик пожал плечами, обронил равнодушно:

— Лишь один раз был в сурьезной сече с князем Романом…