Джордж Бейкер - Юстиниан. Великий законодатель

Известие о том, что Букцелин «окопался» в Казилине на Вольтурне, буквально вытолкнуло Нарсеса из Рима. Две армии были почти равны по силе, хотя у франков было больше людей. В Капуе повторилась история Трикамарона. Франки рассчитывали смять центр римского войска грубым натиском, но Нарсес не стал подставлять центр, а на флангах выдвинул вперед конных лучников, которые практически истребили франков. Сообщалось, что из всего их войска уцелели пять человек. Потери имперской армии составили восемьдесят человек.

На сей раз это был конец. У готов больше не было сил воевать, их боевой дух был сломлен. Франки прекратили свои походы в Италию и на несколько лет оставили всякие попытки завоеваний между Альпами и По. Но цель франкских королей была достигнута: была уничтожена мысль о возможности присоединения Галлии к империи. С этого момента никто и никогда не оспаривал прав франков на Галлию, [55] Независимость Галлии повлекла за собой независимость Британии. В случае с Испанией история приняла курьезный оборот. Часть Испании была завоевана Либерием в 550 году. Бетика оставалась частью империи на протяжении жизни двух поколении. Но вместе с эпохой Юстиниана ушли в прошлое все попытки завоевания старых имперских областей и восстановления империи в старых пределах. Когда франки взяли на вооружение имперскую идею, времена (благодаря франкскому влиянию) изменились, что привело к созданию иного мира. их политика привела к созданию совершенно другой империи.

В августе, после разгрома франков, Нарсес получил законодательные установления для устройства Италии. Нарсес провел на Апеннинском полуострове тринадцать лет, он оставался там и после смерти Юстиниана. Он оказался хорошим правителем, мудрым и добрым человеком.

На мир, казалось, опустился летаргический сон. Это состояние вряд ли можно назвать миром. Люди продолжали воевать друг с другом, но угасла жизненная энергия, которая некогда вдохновляла их на подвиги. Борьба стала либо бесцельной, либо была направлена на новые, неизвестные ранее цели. Императору удалось снова присоединить к государству Африку, Италию и часть Испании, был завершен свод римских законов. Хотя это были великие деяния, способные обессмертить имя Юстиниана, но мы не должны забывать, что это были частичные достижения. Великая мечта, притязания юности Юстиниана, дело всей его жизни: восстановление Римской империи, чему было подчинено все остальное, окончилось сокрушительной неудачей. Юстиниан, не дрогнув, смотрел в лицо всем трудностям, возникавшим на его пути по воле Бога и людей; он прошел сквозь огонь, землетрясения, войны, чуму и человеческую ненависть, твердо следуя предначертанному пути; но цель осталась недостигнутой, а силы стали иссякать. Никто не может сказать, что Римская империя, мировая держава исчезла незаметно. Нет, она вела за свое возрождение долгую и величественную битву. Но те люди, которые, подобно историку Прокопию (он стал единственным глашатаем деяний Юстиниана), увидели плоды этой борьбы, крушение судеб и бессмысленную смерть, отшатнулись от этой борьбы со страхом. На их взгляд, великий человек, который вел эту борьбу, был дьяволом, увеличивавшим мучения рушащегося мира. Но император был жив и следовал своему плану; он все еще не сдавался.

За год до разгрома войска Букцелина на Запад был привезен тутовый шелкопряд. Было это в том же году, когда Прокопий закончил писать свою «Историю».

Борьба с Персией носила чисто экономический характер, это были первые ступени конкуренции, которые впоследствии привели западные нации к открытию морского пути вокруг мыса Доброй Надежды в Индию, к открытию Америки и кругосветным путешествиям. В тот ранний период истории торговля шелком играла первостепенную роль в этой борьбе, и экономическая политика правительства Юстиниана была, если можно так выразиться, соткана из шелка. Большинство войн с Персией и Месопотамией велись ради достижения военных преимуществ, за счет которых выторговывались преимущества коммерческие. Правда, успех в этой войне оказался в итоге достаточно скромным. Полный контроль Персии над Шелковым путем из Китая, где находился его единственный естественный источник, делал незыблемым ее положение как монополиста в торговле шелком с Западом. Никакие войны в Месопотамии не смогли изменить это положение вещей.