Юзеф Крашевский - С престола в монастырь (Любони)

Власт обнял сестру и Ярмежа.

— Бегите, — сказал он, — спасайтесь, вас они помилуют и худого не сделают… А что бы ни случилось со мною, я за все буду благодарить Бога и считать, что это Его благословение. Уходите…

Ганна плакала. Ярмеж поклялся, что не оставит брата одного.

Глухой шум, как будто от отдаленной грозы, доносился до них. Они находились в сенях, как раз напротив калитки, у которой, облокотившись рукой на свой посох, стоял Варга, весь взъерошенный и красный. Ярмеж, заметив его, подбежал к калитке, но не успел к ней подойти, как дед, замахнувшись на Ярмежа палкой, закричал:

— Убью!..

Несмотря на угрозу, бесстрашный воин подошел к нему.

— Чего вам здесь надо? — спросил он.

— Мы пришли на ваше богослужение, — заревел старый, — а чтобы не было так темно, сейчас посветим вам.

Говоря это, он отошел от ворот.

Обезумевшая Ганна вбежала обратно в дом, силой таща за собой брата. Вышли с противоположной стороны дома, но и там стояла толпа.

Со стороны леса то же самое: выхода не было. Ярмеж пробовал пробить себе дорогу сквозь толпу, чтобы бежать и звать людей на помощь, но его загнали обратно во двор палками.

— Истребить это гнездо…

— Сжечь их!..

Отец Матвей постоял несколько минут, затем, еще раз обняв сестру, пошел в часовню. Там, став на колени перед алтарем, он спокойно ждал смерти. Напрасно Ярмеж молил у людей пощады, даже пробовал откупиться, все были настроены враждебно, везде его отталкивали, не позволяя даже говорить.

Вскоре со всех сторон загорелся дом, и воздух наполнился удушливым дымом.

Всюду были подложены горящие головни, и дом вспыхнул одним громадным пламенем.

В тот момент, когда, казалось, уже не было спасения, Ярмеж вдруг вспомнил про яму, в которую по воле отца был когда-то брошен Власт. Этот заброшенный колодезь, прикрытый железными дверями, почти никому не был известен, и теперь он показался Ярмежу единственным местом, где можно было искать спасения. Ему казалось, что, спрятавшись там, они избегнут ужасной смерти в пламени, и даже если бы крыша, закрывавшая яму, сгорела, то они все-таки могли бы спрятаться в каком-нибудь углублении и ждать, пока чернь, жаждавшая их смерти, не разойдется. Ярмеж немедленно побежал предложить это Власту.

Но нелегко было уговорить молившегося выйти из часовни, где он решил умереть. В конце концов Власт уступил просьбам и мольбам и позволил увести себя в яму, в которой он когда-то пробыл несколько месяцев.

И втроем, не замеченные никем, так как никого не было вблизи дома, они медленно направились и спустились в яму.

Судьба опять привела Власта к тому же месту, где он столько выстрадал, здесь его ждали спасение или смерть — кто мог это отгадать?…

Когда Ярмеж набросал на двор мокрой соломы и навоза и закрыл опять яму, стараясь сделать ее совсем незаметной, то в этой темноте им вдруг показалось, что они попали в могилу, куда не доносится никакого звука извне.

Власт им напомнил о том, что следует молиться. Тогда все стали на колени и повторяли за ним слова, которые он медленно произносил.

Затем опять стали прислушиваться, но здесь ничего не было слышно.

Им стало казаться, что это молчание длилось целую вечность, как вдруг они услышали вблизи ямы какой-то шум.

Ярмеж догадался, что это потрескивал огонь, который все приближался. Теперь уже горели крыши.

Толпа, издали наблюдавшая пожар, ревела от дикой радости, видя, как с грохотом начинают валиться балки, от падения которых затряслась земля. Затем послышался топот прибежавших посмотреть на пепелище. К счастью, на ворота ямы еще ничего не упало, и огонь не дошел до нее.

Воздух становился все удушливее и тяжелее; Ганна от испуга и утомления все падала в обморок и опять приходила в себя. Власт, стоя все время на коленях, горячо молился. Ярмеж, ухватившись руками за крышу, прикрывавшую яму, старался следить за пожаром. Сквозь щели виден был огонь, и дым, расползавшийся по земле, начал проникать в яму, где почти нечем было дышать.

Скорую смерть они променяли на медленные мучения.

Власт не думал уже о спасении жизни, а только о спасении души, он исповедовал сестру и брата и молился за них и за себя.

Как огненный дождь, с крыши посыпались искры, затем упало на ворота ямы несколько прогоревших стропил, и в конце концов часть крыши рухнула со страшным грохотом, покрывая землю вокруг горящими углями.

Теперь для сидевших в яме смерть казалась неизбежной, так как уже нечем было дышать… воздух все более сгущался, и жара становилась невыносимой…