Михаил Волконский - Темные силы

Посвящаемому говорили, что он может ожидать еще больших благ по смерти, если проведет свою жизнь в безусловном повиновении старшим. Ему обещали, что он тогда попадет в рай и найдет в этом раю семьдесят тысяч лугов шафранных, на каждом из которых семьдесят тысяч дворцов, в каждом дворце семьдесят тысяч комнат и в каждой комнате семьдесят тысяч столов с яствами и питиями, и семьдесят тысяч прелестнейших дев. Юноша воспалялся желанием принести себя в жертву секте, чтобы насладиться этими блаженствами, и только искал случая, чтобы доказать вождям свою преданность.

Один из крестоносцев, Генрих, граф Шампанский, посетил главу ассассинов, был там принят с огромными почестями. «Старейшина горы» водил его по своему замку и, дошедши до одной из высоких башен, где у каждого зубца стояло по одному федави в белом платье с красным кушаком, он показал на них графу и сказал:

— Ты, верно, не имеешь таких преданных слуг?

Он взмахнул два раза рукой, и два федави немедленно бросились с высоты и разбились о каменистое подножие башни.

— Если хочешь, — сказал он, — и все остальные низвергнутся по моему знаку!

Имея таких людей, чего еще не мог сделать глава ассассинов?

Они были тем страшнее, что их нельзя было отличить от обыкновенных людей. Когда это требовалось, они притворялись суннитами, шиитами, даже христианами, втирались в дружбу к избранной жертве и при первом же удобном случае исполняли приговор старейшины.

Одной из первых жертв Хассана был визирь Низами-эль-Мульк, а за ним и сам султан сельджуков.

Вскоре ужас, наводимый ассассинами, распространился повсюду; народ страшился показывать к ним малейшую неприязнь.

Мусульманские богословы предали их проклятию, имам Аль-Газали издал даже целое послание против проклятых нечестивцев. Власти взялись за оружие.

Пойманных федави казнили самым ужасным способом, но это не останавливало их. Султан Санджа послал войско под начальством атабека Ширгира для истребления главного гнезда ассассинов замка Аламута. Но атабек был умерщвлен, а султан Санджа, проснувшись однажды, увидел у самого своего изголовья священный кинжал ассассинов, воткнутый в стену с запиской от «Старейшины горы»: «Только по нашему расположению к султану кинжал воткнут не в его сердце». Устрашенный Санджа поспешил отозвать войска, закрепил за ассассинами их замки и обещал выдавать им ежегодную субсидию…

Хассан оставил после себя целый ряд преемников, которые управляли сектой, продолжавшей открыто существовать до 1256-го года, то есть до нашествия монголов. Последние истребили владения не желавших им покориться ассассинов и разогнали секту.

Однако ассассины продолжали свое дело, превратившись в тайное сообщество, пока, наконец, Абу-Саид не начал бороться с ними духовным оружием, то есть проповедью правоверного исламизма.

Мало-помалу с течением лет секта была низведена до размера тайного сообщества, которое уже негласно существовало у турок до новейшего времени, сохраняя свою иерархию, амулеты и священный кинжал.

Крыжицкий занимал целый апартамент, состоявший из нескольких небольших комнат в гостинице, где вместе с ним жила и его наложница-турчанка Фатьма со своим евнухом.

Каждый день, когда Агапит Абрамович вставал утром, он подходил к окну и внимательно глядел на противоположную сторону улицы. Так было условлено между ним и Али, которого он направил на мызу к Саше Николаичу. В случае, если бы удалось раскрыть место, где на мызе хранилось богатство, он должен был бы прийти в город, чтобы сообщить об этом Агапиту Абрамовичу.

Но Крыжицкий был слишком осторожным человеком, чтобы не скрыть своих сношений с Али.

Турок и по своей внешности и по языку легко мог быть замечен и это привело бы к совершенно лишним осложнениям. Поэтому Агапит Абрамович и дал турку такую инструкцию. Он должен был ранним утром выйти с мызы, явиться в город и не показываться в самой гостинице, а только встать против ее окон на противоположной стороне улицы и ждать, пока не увидит знака в окне, который даст ему Крыжицкий, махнув платком. Тогда Али должен был отправиться в условленное место, на пустынный берег моря, где они могли бы встретиться и разговаривать совсем свободно.

Агапит Абрамович подошел к окну, несмотря на то, что только вчера был на мызе, видел Али и говорил с ним. Он подошел к окну так, вроде бы просто по привычке, и, к своему удивлению, увидел турка, стоявшего на улице напротив гостиницы.