Михаил Волконский - Темные силы

— Весь вопрос кем? — спросил Фиолетовый.

Председатель замолчал и не сразу ответил.

— Да, весь вопрос — кем? — повторил он. — Есть тут отставной титулярный советник Беспалов, а у него живет девушка, которая уверена, что она — его дочь, но сам Беспалов часто знакомит с ней чужих как со своей воспитанницей. Зовут ее Маней, а дочь разжалованного графа Савищева получила при крещении имя Мария.

— Так это она? — спросил Фиолетовый.

Председатель кивнул головой.

Фиолетовый встал со своего места и заходил по комнате.

— Да разве есть доказательства, — заговорил он, — что это законная дочь графа-изменника? С какой стати титулярный советник Беспалов взял ее? Не может быть!.. Тут нужны доказательства!

— Эх, какой ты горячий! — остановил его председатель. — Сегодня с тобой что-то необыкновенное? Обычно ты спокойно относишься к делам.

— Да, это дело меня заинтересовало и я желаю взяться за него! Если у тебя есть какая-нибудь нить, дай мне ее и я разузнаю все самым подробным образом.

— Вот этого-то и не нужно! — усмехнулся председатель. — Иногда лишние подробности, расследованные со слишком большим пылом и любопытством, только затемняют дело, а не помогают ему. Нам вовсе не нужно собирать подробные данные об этой воспитаннице Беспалова, потому что эти подробные данные достоверно приведут к полной противоположности того, что мы желаем получить. Нам не важно, дочь или не дочь разжалованного графа Савищева эта девушка; а нам надо сделать так, чтобы она была его дочерью, и этого будет вполне достаточно.

Фиолетовый сел на место.

— Но если можно найти настоящую дочь? — попробовал возразить он.

— Это лишняя проволочка времени! — сказал председатель.

— Но все-таки, почему ты указываешь именно на нее? Ведь есть же у тебя на это какие-нибудь причины?

— Особенно никаких! — пожав плечами, ответил председатель. — Просто я нахожу ее подходящей! Ее имя и года нам подходят!

— Но каким путем ты напал на нее?

— Очень просто: я следил за Николаевым и нашел воспитанницу Беспалова благодаря тому, что Николаев поселился у него. Вот и все!

Когда было переговорено обо всех делах, причем председатель не ограничивался общими указаниями, а каждому из членов дал для выполнения к следующему заседанию определенную задачу, он удалился, а остальных Крыжицкий пригласил ужинать.

Агапит Абрамович, провожая председателя, в передней проговорил:

— А вы все-таки сами следили за Николаевым!

— Ну, и что тут такого?

— Но ведь он поручен мне!

— Вы делайте свое дело, а я буду делать свое!

И председатель ушел.

За ужином подавали отлично приготовленные кушанья и тонкие вина, которые могли сделать честь столу самого прихотливого сибарита.

Если обстановка квартиры Крыжицкого была самой обыкновенной, то угощение, предложенное им, выходило за пределы обыкновенного. Видно было, что он получал и мог тратить большие деньги, и если у него в квартире не было роскоши, то только потому, что он этого не желал.

Гости разошлись непоздно и, проводив их, Агапит Абрамович вернулся в кабинет, запер за собой дверь, подошел к вделанному в стену шкафу и отворил его хитрым ключом. Шкаф повернулся на шарнирах и открыл проход, в который и вошел Крыжицкий.

Войдя, он очутился в комнате, узкой и длинной, вся меблировка которой состояла из большого стола, придвинутого к нему кресла и полок по стенам. На полках и на столе лежали книги, стояли реторты, спиртовые лампочки, колбы и склянки с жидкостями разных цветов. Тут была целая лаборатория.

Агапит Абрамович поставил на стол лампу, которую взял из кабинета и держал в руке. Но вместо того, чтобы сесть в кресло, он пошел в глубину комнаты, где оказалась еще дверь, обитая толстым слоем войлока, и отпер ее.

За нею была еще комната, которая по своему убранству одна могла восполнить отсутствие роскоши в остальных, показных, так сказать, комнатах квартиры Крыжицкого.

Пол тут был затянут настоящим смирнским ковром, стены покрыты шелковой материей с причудливыми восточными вышивками золотом. Широкий диван, покрытый турецкой шалью, был завален подушками, огромная китайская ваза стояла в углу с букетом живых цветов. Высокий золоченый бронзовый светильник разливал мягкий свет, золотая восточная курильница стояла на полу.

У самой двери, в которую вошел Крыжицкий, висел маленький серебряный гонг, и он осторожно ударил в него. Дребезжащий металлический звук гонга мягко раздался и замер, заглушенный мягкими складками материи, висевшей повсюду вокруг.