Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Кроме того. Ли Гуан имел массу других недостатков. Он не отличался приверженностью к дисциплине, не переносил муштру, следил за тем, чтобы солдат имел не только паек, но и отдых.

Надо ли говорить, что подобное легкомыслие возмущало придворных стратегов. Могущественный Чэн Бу-ши, соперник Ли в славе и первый из полководцев Солнцеликого У-ди, докладывал императору: «В войсках Ли Гуана все упрощено и облегчено до крайности». Но Чэн Бу-ши, хоть и питал большую склонность к письменному делопроизводству, был человеком порядочным и потому признавал: «Однако, если варвары произведут на него неожиданное нападение, они ничего не смогут сделать, так как его солдаты, наслаждающиеся бездельем и праздностью, все с радостью умрут за него».

И впрямь, солдаты готовы были умереть за Ли Гуана. Он был любим ими за те качества, какие более всего ценятся людьми, ежедневно рискующими собственной шкурой — за храбрость, простоту, бескорыстие. Ведь в бою Ли был первым, он никогда не имел отдельного стола, питаясь вместе с солдатами, не нажил он и золотых гор, свое жалованье тратя не столько на себя, сколько на находящихся под его рукой воинов. И как-то никто из солдат не замечал чудовищного косноязычия своего полководца, предпочитавшего перед атакой объяснять план предстоящего боя при помощи прута, каким Ли чертил по земле. И уж совсем никому не было дела до его странной, почти уродливой внешности. И менее всего всех волновало отсутствие той важности и достоинства, коими обязан обладать каждый сановник. Ничего этого не было, зато был отменный воин — стремительный, остроглазый, с воинственно развевающейся по ветру косицей. Зато был полководец, какого уважали даже враги, поспешно отступавшие от становищ, у каких были замечены воины Крылатого генерала.

Это было время многих войн, время, когда Солнцеликий решил наконец покончить с коварными сюнну. Лазутчикам удалось заманить шаньюя к городу Май, у которого притаилась в засадах гигантская, в триста полков, армия Поднебесной. Но хусцы разгадали хитрость и ушли, и бои на границе продолжились. И не всегда удача была на стороне шицзу.

Это был один из обычных боев, пятидесятый или шестидесятый по счету, но впервые неудачный для Ли Гуана. Он просчитался и напал на отряд варваров, втрое превосходивший по численности его полк. Бой был яростным. Шицзу расстреляли все стрелы и почти все полегли среди солончаков. Ли Гуан отбивался до последнего, но был ранен в плечо и руку и не мог более натягивать тетиву. Ликующие хусцы оглушили его и взяли в плен, ибо шаньюй мечтал увидеть пленного Ли Гуана. Его бережно положили на сеть, натянутую между двумя лошадьми, и повезли в бескрайнюю даль степей. И кто знает, что было бы дальше. Что ждало впереди Ли Гуана — смерть, а, может, и великие почести, ибо шаньюй славился великодушием к врагам, если они заслуживали великодушия. Но Ли Гуан не стал полагаться на милость шаньюя. Выждав удобный момент, он спрыгнул на землю и тигром взвился на подвернувшегося, к счастью, коня, ногой выбивая из седла юнца, на том коне восседавшего. Жеребец оказался отменным и унес беглеца от погони. Он скакал домой гордый, помышляя о славе, но вместо этого генерала ждало бесчестье. Он потерял слишком много солдат, и чиновники решили, что это достойно смерти, но Ли Гуан откупился. Было такое правило, император милостив — генерал мог отдать свое состояние и стать обычным солдатом. Ли Гуан передал в казну свои нехитрые пожитки.

Он поселился в горах и жил в свое удовольствие. Он мог позволить себе так жить, ибо совесть его перед Солнцеликим и своими солдатами была чиста. А вот Солнцеликий не сумел обойтись без Крылатого генерала. Не так уж и много было в Поднебесной воевод, победоносно водящих полки.

Ли Гуана призвали на службу и дали ему под начало четыре полка. С этим отрядом Крылатый генерал отправился в поход против хусцев. Ночью отряд сбился с пути, а на рассвете воины обнаружили себя окруженными со всех четырех сторон. Хусцев было десять раз по четыре, и сердца шицзу затрепетали. Варвары вскинули луки, и черный дождь залил холм, на каком сгрудились неровной толпой воины Поднебесной. Стрелы со свистом разрывали доспехи, вонзались в трепещущие конские крупы, хрусткой россыпью расстилались у ног. Казалось, еще миг, и воины дрогнут. Но Ли Гуан упредил этот миг. Подозвав к себе сына, он велел ему напасть на отряд хусцев, непозволительно близко приблизившийся к холму. Триста воинов снарядили арбалеты и атаковали врагов. Залп выбил из седел триста варваров, а затем началась рубка, в какой хусцы уступают ратникам Поднебесной. Так случилось и в этот раз. Отряд хусцев рассыпался, что произвело гнетущее впечатление на остальных. А тут еще Ли Гуан приказал выдвинуться вперед ста лучшим лучникам, каких возглавил лично. Эта сотня начала охоту на офицеров, в считанные мгновения перебив большую часть тех, что командовали варварами. И варвары дрогнули и, прекратив обстрел, отошли от холма. Они дали осажденным ночь на раздумье, но к утру подоспел большой корпус шицзу, отбросивший сюнну на север.