Алексей Зубков - Плохая война

— Да мы возьмем этот жалкий домик вообще без сопливых!

Полпаттон к этому моменту уже решил, что "жалкий домик" брать не будет, приз не стоит даже затраченного времени, а ускоренным маршем двинется к месту назначения. Тем более, что наниматель вроде бы при смерти и непонятно, кто и как будет платить дальше. Но желанию всего войска пришлось уступить, тем более, что со штурмом здания можно успеть сегодня до заката, а лагерь все равно планировали снимать рано утром.

— Слушай мою команду! Штурм через полтора часа! Всем, кто старше тридцати лет, надевать доспехи! А тем, кто младше, вытереть сопли, смотреть и учиться!

Её светлость Шарлотта де Круа вместе с Гертрудой с самого утра в новом крыле занималась богоугодным делом помощи раненым — промывала раны и накладывала повязки. Работу погрязнее, вроде промывания совсем уж страшных ран, выполняла служанка, а графиня предпочитала что-нибудь почище, например, замотать рану чистой тряпочкой и завязать сверху красивый бантик.

— Гертруда, а что у тебя с этим старым хуренвайбелем? Я ведь вижу, что тут что-то более серьезное, чем у тебя обычно бывает.

— Ничего особенного, Ваша светлость, — Гертруда не рискнула посвящать хозяйку в свои планы, тем более, что можно было легко связать брачные планы в Швайнштадте с кражей лошадей, сделавшей невозможным срочный отъезд.

— Ну-ну. Похоже, он какой-то особенный, если ты даже покраснела. Держись от него подальше, это он приказал убить Карла.

— Что? Карл убит? Не может быть! Вы видели его мертвым?

— Нет, я вчера случайно услышала, как хуренвайбель рассказывал сеньору Сфорца о смерти Антуана Бурмайера. Кроме всего прочего он упомянул, что если бы удалось раньше перевести с латыни мое письмо, то засаду можно бы было подготовить заранее и более эффективно. А на вопрос, как к нему попало письмо, он рассказал, что, как он выразился, "принял меры против утечки информации в сторону наиболее вероятного появления противника", с подробностями. Этот Йорг очень хитрый и не упускает случая представить себя в лучшем свете перед начальством.

— Бедный, бедный Карл! — Гертруда заплакала, — теперь я осталась совсем одна. Я отомщу за его смерть. Ваша светлость, Вы ведь не выдадите меня, Вам ведь не жалко негодяя, который убивает Ваших преданных слуг?

— Не бойся, Гертруда, я тебя не выдам. Но ты не торопись со своей местью. Так уж получилось, что, пока не закончился этот бой, наши жизни все ещё зависят в том числе и от него.

Последняя фраза для Гертруды сквозь слезы прозвучала как воплощение мировой несправедливости, но у девушки хватило здравого смысла согласиться с необходимостью на какое-то время отложить возмездие.

День тянулся и тянулся. Солнце медленно-медленно ползло по безоблачному небу. Швейцарцы, как и следовало ожидать, не стали атаковать стоящее в стороне укрепление, но окружили его со всех сторон. Позже стало ясно, что город захвачен полностью, а враги не планируют штурм прямо сейчас, потому что готовят обед. По запахам чувствовалось, что обед весьма вкусный и плотный. Унюхав баранину и острый соус, Йорг выразил общее мнение:

— Ни перед обедом, ни вместо обеда, ни пару часов после они атаковать не будут. Можно и нам пока поесть.

В ответ фон Хансберг заметил:

— Через два часа после обеда уже будет поздновато для штурма, им надо будет устраиваться на ночь, чтобы утром двигаться дальше.

На лицах ближайших солдат появились оптимистичные улыбки.

Макс продолжил беседу.

— Я вот думаю, что у них, как и у нас, солдатам платят штурмгельд. Если Бурмайер и герцог погибли, то швейцарцы и так могут забрать все деньги, которые найдут у нанимателей, и двигаться на соединение с остальными силами наших врагов.

— Да, Максимилиан, такое вполне возможно — усмехнулся оберст. Мы, конечно, спасем при таком раскладе свои шкуры, но кроме шкурок у нас, похоже, ничего не останется.

Графиня де Круа, обнаружив, что вокруг стало больше народа и не все при деле, поймала за рукав какого-то солидного итальянца и приказала назначить новых сиделок к раненым, потому что благородная сеньора на сегодня вполне удовлетворена своими богоугодными делами и отправляется обедать. И "сеньорита Гертруда" тоже, чтобы солдаты больше думали о своих обязанностях, а не о непотребных девках.

Марта прибежала к укреплениям кружным путем и в изрядно порванном платье. В другое время такое зрелище доставило бы солдатам немало удовольствия и вызвало бы изрядное количество неприличных шуток, но всем было не до нее. Маркус утром перенес вещи в башню, но платье теперь осталось только одно, и неплохо бы было его поберечь. Пришлось одевать костюм мужа, хорошо хоть рост у него примерно такой же. Профос, в отличие от своей жены, не мог похвастать хм… развитыми ягодичными мышцами, поэтому штаны налезли с трудом, исключительно благодаря разрезам, сделавшим их более широкими. Сзади треснул какой-то шов. Дублет оказался свободен в плечах, на спине болтался, но на груди, как и следовало ожидать, края не сошлись. Пришлось шнуровать его как платье, то есть нижний шнурок — туго, а чем выше, тем слабее.