Аркадий Ваксберг - ИЗ АДА В РАЙ И ОБРАТНО

А. Н. Яковлев, на основании изученных им материалов президентского архива, утверждал, что Дмитрию Чеснокову, профессиональному аппаратчику, объявленному «философом» и даже удостоенному степени доктора философских наук, было поручено дать научное (читай: пропагандистское) обоснование готовившейся депортации[57], за что он внезапно был вознесен на партийный Олимп (16 октября 1952 года Сталин сделал его, неожиданно для всех, членом президиума ЦК КПСС), а сразу же после смерти своего благодетеля (6 марта 1953 года) он был выброшен оттуда за ненадобностью. Притом – как! Из члена высочайшего партийного ареопага превратился в заведующего отделом Горьковского обкома – за что же был так разжалован, пробыв в верхах всего-то четыре месяца? (См.: Чернов А. Д. 229 кремлевских вождей. М., 1996. С. 302.). Да за то, что принял слишком уж ревностное участие в несостоявшейся акции Сталина, от которой новые хозяева Кремля должны были отмыться прежде всего.

Совокупность огромного количества фактов и свидетельств современников убеждает в том, что существование безумного плана сталинского (модифицированного – гитлеровского) Холокоста не миф, а реальность.

Противореча самому себе, это же подтверждает, в сущности, и Г. Костырченко, подытоживая свою книгу (с. 707). Он справедливо пишет, что в начале 1953 года «возникла реальная угроза перехода государственного антисемитизма в агрессивную открытую форму» (курсив мой. – А. В.) и что в последнюю минуту Сталин «вынужден был пойти на попятную», то есть отказаться от своего замысла. Вот это как раз вполне возможно! Значит, замысел был, иначе на какую такую «попятную» он «вынужден был пойти» и от чего именно отказаться?

Что и требовалось доказать…

Мне кажется, весь этот спор вообще ведется на ровном месте и не заслуживает той остроты, которую он приобрел. Происходит смешение двух, отнюдь не тождественных, понятий: замысла и решения. Решение, то есть готовый к реализации проект, ожидающий лишь приказа нажать на некую кнопку, действительно требовал каких-то предварительных, нуждающихся в формальной фиксации, действий, ибо никто не стал бы сгонять в товарные вагоны десятки и сотни тысяч людей, не имея оправдывающего эти действия письменного приказа. Замысел же и подготовительные шаги для его осуществления, которые в то же время были и зондажем, позволявшим определить реальность проекта и реакцию на него, – это вовсе не требовало той сложной бюрократической подготовки, на отсутствие которой все время ссылаются «скептики».

О том, что замысел существовал и подготовительные шаги были сделаны, свидетельствуют десятки, если не сотни, доказательств, свидетельства, исходящие от людей разного общественного положения и отделенных друг от друга подчас тысячами километров. Чохом признать их всех жертвами и распространителями панических слухов просто абсурдно. А вот то, что Сталин, встретив ту реакцию, о которой сказано выше, тормознул, отказался, хотя бы на время, от своего замысла, – в это я готов охотно поверить. Это – укладывается в нормальную логическую и психологическую схему его поведения. Притом скорее всего он отказался от замысла немедленно развязать войну – этот отказ автоматически вел и к отказу от всего, что работало на главную цель и было органично связано с нею.

Отвержение несомненно существовавшего и готовившегося к реализации замысла традиционно мотивируют отсутствием письменных документов, которые подтверждали бы его наличие. Заметим, что «ненайденность» по самой элементарной логике не равнозначна «отсутствию»: на этом принципе строится криминалистическая теория доказательств. Но дело даже не в этом. Аргумент вообще не новый: точно так же отрицается и «окончательное (нацистское) решение еврейского вопроса» – где документы, подтверждающие, что под «окончательным решением» подразумевались газовые камеры и вообще физическая ликвидация?

А приказ Сталина убить Троцкого – он что, задокументирован? А документ – за номером, с печатью и подписью – об убийстве Михоэлса существует? Где документ о приказе Сталина расстрелять Зиновьева, Бухарина, Пятакова, Рыкова? Под приговором есть подпись Ульриха – подписи Сталина нет: где написано, что приговор продиктовал Ульриху именно Сталин?

А все иные, поистине нескончаемые, преступления Сталина, – они отражены в документах? Если нет, вправе ли мы его в них обвинять? Конечно, нет! – радостно воскликнут пламенные сталинисты, плодящиеся ныне простым делением. Пусть восклицают, а караван пойдет своей дорогой…