Колин Маккалоу - По воле судьбы

— Кое-что из артиллерии придется оставить, — тихо сказал Атрий.

Брови Цезаря приподнялись.

— Я не оставлю тут ни мою артиллерию, ни тараны, ни мои механизмы, ни одного солдата, ни одного нестроевого, ни одного раба. Если ты не способен наладить погрузку, Атрий, это сделаю я.

Это были не пустые слова, и Атрий знал это. Он также знал, что теперь его будущее зависит от эффективности, с какой ему удастся исполнить приказ. Он ушел, и вскоре раздался сигнал. Требоний засмеялся.

— Что тут смешного? — холодно спросил Цезарь.

Нет, не время шутить! Требоний мгновенно стал серьезным.

— Ничего, Цезарь. Совсем ничего.

Было решено отплыть через час после рассвета. Весь день рабы и солдаты трудились, нагружая самые крепкие корабли столь драгоценными для Цезаря баллистами, механизмами, повозками, мулами в ожидании прилива. Когда вода поднялась, они принялись толкать корабли, забираясь затем по веревочным лестницам на борт. Обычный груз судна составляли одна баллиста или несколько вспомогательных механизмов, четыре мула, одна повозка, сорок солдат и двадцать гребцов. Но восемнадцать тысяч солдат и четыре тысячи рабов и матросов вкупе со всем остальным обеспечили каждому из плавсредств значительный перегруз.

— Разве это не поразительно? — воскликнул Требоний Атрия, когда солнце зашло.

— Что? — безучастно спросил начальник лагеря, чувствуя, как дрожат колени.

— Он счастлив. О, он по-прежнему носит в себе свое горе, но он счастлив. Он опять творит нечто немыслимое для других.

— Надо было хотя бы отправлять корабли один за другим по мере погрузки!

— Это не для него! Он убыл с флотом и с флотом вернется. Галлы должны видеть, что прибывает командующий армадой. А что это за армада, размазанная по морю? Нет, на подобное он ни за что не пойдет! И он прав, Атрий. Мы должны показать этим галлам, что мы лучше их во всем. — Требоний взглянул на темное небо. — Сегодня луна в трех четвертях. Но он отплывет раньше намеченного, как только будет готов.

Верное предсказание. В полночь корабль Цезаря со свежим попутным ветром вышел в черноту моря. Лампы на корме и на мачте были сигнальными огнями для других кораблей, следующих за ним.

Цезарь облокотился на кормовой леер, глядя на пляску крохотных светлячков во мраке ночи. «Vale, Британия. Я не буду скучать по тебе. Но что лежит там, за горизонтом, куда еще никто не плавал? Ведь это не маленькое море, это могучий океан. Именно там живет великий Нептун, а не в чаше Нашего моря. Возможно, состарившись, я возьму тяжелый корабль венетов, подниму его кожаные паруса и поплыву на запад, за солнцем. Ромул заблудился в Козьем болоте на Марсовом поле, и, когда он не вернулся домой, все подумали, что его взяли боги. Но я уплыву во мглу вечности, и все будут думать, что я взят в царство богов. Моя Юлия там. Люди знают. Они сожгли ее на Форуме и погребли среди героев. Однако сначала я должен выполнить все, чего требуют от меня моя кровь и мой дух».

Ветер гнал облака, но луна все же светила достаточно, и корабли шли кучно под парусами, раздутыми, словно животы беременных женщин, так что весла в ход практически не пускали. Плавание заняло шесть часов. Корабль Цезаря вошел в порт Итий вместе с рассветом. За ним в боевом строю и в полном составе следовал флот. Удача вернулась к Цезарю. Ни один человек, ни одно животное или орудие не были принесены в жертву Нептуну.

— Со всеми нашими восемью легионами зерно в порту Итий кончится еще до конца года, — сказал Тит Лабиен. — Сборщики не слишком-то преуспели в его заготовке. У нас очень много соленой и копченой свинины, масла, свекольного сиропа и сушеных фруктов, но очень мало пшеницы и нута.

— Нельзя ожидать, что солдаты будут сражаться без хлеба, — вздохнув, согласился Цезарь. — Самое страшное в засухе то, что она ударяет по всем. Ни в Испании, ни в Италийской Галлии я не могу купить ни зерна, ни бобов. Там тоже голодают. — Он пожал плечами. — Что ж, нам остается одно: рассредоточить на зиму легионы и принести жертву богам в надежде на будущие урожаи.

— Очень жаль, что наш флот так потрепан, — бестактно заметил Квинт Титурий Сабин. — В Британии, несмотря на жару, урожай был обильным. С полным флотом мы бы могли переправить пшеницу сюда.

Присутствующие внутренне содрогнулись. Цезарь, лично следивший за состоянием флота, но не имевший влияния на ветра и приливы, мог воспринять сказанное как упрек. Но Сабину повезло, наверное потому, что Цезарь с первого дня их знакомства держал его за пустослова и дурачка. Он только бросил презрительный взгляд и продолжил: