Петр Константинов - Синий аметист

— Пусть Саид-ага всюду проверит, — говорил возбужденно офицер, поднимая фонарь, — надо их подстеречь… Они здесь, в Тырново-Сеймене… Час назад их видели на вокзале…

Один из людей что-то спросил.

— Те самые, — кивнул офицер. — Никакие они не французы… Русские… Мы тут уже всех расспрашивали… Теперь вы там глядите в оба!..

Борис отступил в темноту. Притаился возле старых тополей на краю площади. Их расконспирировали! Ветер усиливался. Он раскачивал фонари, сгибал ветви деревьев, закручивал пыль столбом.

Грозев огляделся. Нужно было как можно скорее выбраться отсюда. Телеги с распряженными лошадьми стояли возле самых тополей. В них спали солдаты.

Времени для раздумий не было. Любая попытка сесть в поезд была бессмысленна и опасна. Наверняка их уже повсюду разыскивают. Перед входом в вокзал горели фонари, входили и выходили солдаты.

Борис приблизился к ближайшей телеге. В ней спал спиной к нему только один человек. Шинель была отброшена в сторону, босые ноги свисали к траве, словно ища там прохладу. Лошади были худые, неказистые, но более удобный случай ему вряд ли представится! Грозев подошел к лошади, что была покрупней, перерезал ножом ремень, взялся за недоуздок. Животное покорно пошло за ним. Немного отойдя, он вскочил на него и направился к железнодорожной линии.

У переезда он увидел людей и решил объехать их стороной.

Но его заметили. Сначала кто-то закричал. Потом раздались выстрелы. Он сжал ногами бока лошади и поскакал через поле.

Сперва он ехал прямо, но вскоре повернул на юг по направлению к реке. Поднявшись на холм, оглянулся и убедился, что его преследуют. Он ехал против ветра и не мог слышать топота коней преследователей, но их силуэты четко выделялись на сером фоне поля.

Грозев натянул повод, но лошадь уже окончательно выдохлась. Пытаясь перескочить канавку, она споткнулась и упала на передние ноги. Грозев перелетел через ее голову и ударился лицом о жесткую стерню. Глаза засыпало землей, по лбу поползли тонкие струйки крови. Он поднялся, беспомощно озираясь. На вершине холма, откуда должна была появиться погоня, ветер вздымал облака пыли.

Борис ударил лошадь по крупу и побежал в сторону. В сотне шагов виднелась темная полоска кустарника. Он бросился в кусты и лег ничком. И только сейчас заметил, что находится почти у самого берега реки. На вершине холма появились всадники. Немного постояв, они поскакали на восток: наверное, заметили одинокую лошадь, удалявшуюся в сторону Тырново-Сеймена.

Грозев, притаившись, смотрел им вслед до тех пор, пока их тени не исчезли в поле. Тогда он заполз еще глубже в кустарник. Суховей шумел в ветвях, нагнетая тревогу.

Борис почувствовал боль от ран на лице. Губы потрескались и тоже болели. За полосой песка была река. Он скользнул к берегу, вошел в воду. Зачерпывая воду полными пригоршнями, он смывал с лица кровь, ощущая во рту ее соленый привкус. Потом опустился на колени и напился прямо из реки. Он пил долго и жадно. Когда выпрямился, вдруг закружилась голова. Он лег на песок и пролежал так всю ночь без сна, слушая вой ветра.

Подняв голову, Грозев оглядел туманный горизонт. Докуда хватало глаз, расстилалась долина Марицы. Река делала здесь крутой поворот, затем текла прямо на юг. По другую ее сторону простиралась пустынная равнина. Села там были, но далеко отсюда.

Борис посмотрел на другую сторону. На западе к Пловдиву тянулась такая же безлюдная Фракийская низменность. Он встал. Руки и ноги у него затекли. Из-за поднимаемой ветром пыли даль казалась серой и бесконечной.

На вершине холма показался всадник. Вслед за ним еще трое. Грозев пригнулся. Это был патруль. Первый всадник стоял неподвижно: явно, осматривал берег в бинокль. Трое других уставились на восток. Грозев тоже посмотрел туда.

Его глазам открылась невероятная картина: по крутому берегу спускались к реке вереницы людей — целые села. Люди шли вразброд, поднимая тучи пыли. Некоторые вели за собой скотину. Сзади ехали телеги. Их тащили в большинстве своем люди. Словно из-под земли доносилось мычание коров, вой собак.

В клубах пыли, поднимаемой суховеем, это шествие казалось призрачным видением.

Грозев понял, что это означает: выселяли жителей сел из района, где Гурко осуществил прорыв. Он посмотрел назад. По краям равнины, там, где были хлебные нивы, поднимался бурый дым. Жгли посевы.

Целый день до самого вечера к берегу Марицы тянулись вереницы людей. Конные стражники и черкесы скакали взад-вперед: спешили побыстрее собрать на берегу усталые стада людей и скотины.