Конн Иггульден - Врата Рима

По лесной тропе, которая казалась им широкой дорогой, не спеша шли двое мальчишек. Впрочем, под толстым слоем грязи узнать в них людей было довольно сложно. Грязь уже потрескалась, кожа от нее зудела. На черном фоне необычно ярко блестели голубые глаза мальчика, что повыше.

— Ох и всыплют нам, Марк! — широко улыбнулся он.

В руке мальчика лениво покачивалась праща, туго натянутая гладким речным камешком.

— Это все ты, Гай! Сам меня столкнул. Я же тебе говорил, река не вся высохла!

Сказав так, второй рассмеялся, пихнул приятеля в кусты на обочине, торжествующе гикнул и бросился прочь. Гай вылез из кустов и побежал следом, вращая пращой.

— В атаку! — закричал он высоким, еще не сломавшимся голосом.

До взбучки, которая ждала их дома за испорченные туники, было еще далеко; если схитрить, можно даже избежать наказания. Сейчас они об этом и не думали, просто неслись по лесу, спугивая птиц. Хотя мальчикам вряд ли было больше восьми, их босые подошвы уже начинали роговеть.

— На этот раз догоню! — пыхтел на бегу Гай.

Он никак не мог понять, почему Марк, у которого столько же рук и ног, двигается быстрее, чем он. Если Марк ниже ростом, значит, и шаги у него должны быть короче, разве не так?

По голым рукам обжигающе хлестали листья. Впереди, совсем близко, бежал Марк и кричал что-то обидное. Гай оскалил зубы: в груди заболело.

Он с разбегу выскочил на поляну и резко остановился: Марк, к его ужасу, лежал на земле и, держась рукой за голову, пытался встать. Вокруг стояли трое мужчин — нет, парней — с палками-посохами.

Гай огляделся, и у него вырвался стон. Они так увлеклись, что выбежали за пределы небольшого отцовского поместья и попали на земли соседа. Гай слишком хотел обогнать Марка и не заметил тропы, которая обозначала границу.

— Что за улов? А, из реки выползла парочка угрей!

Светоний, старший сын хозяина соседнего поместья. Четырнадцатилетний подросток, он скоро должен был пойти в армию, а пока маялся бездельем. Щеки и лоб под массой светлых волос покрывали ярко-красные прыщи с белыми головками; пятна раздражения виднелись на коже до самой туники-претексты. [1] Претекста (лат. praetexta) — тога (не туника) с пурпурной полосой по краю, которую имели право носить высокопоставленные римляне, а также мальчики высших сословий до совершеннолетия. В некоторых случаях автор намеренно изменяет исторические реалии и факты. (Здесь и далее прим. переводчика.) Тренированные мышцы Светония были гораздо крепче, чем у мальчиков. В руках он держал длинную палку, рядом стояли друзья, перед которыми хорошо бы покрасоваться, да и время как-то убить надо.

Гай увидел, что ничего не сможет сделать, и испугался. Они с Марком нарушили границу. В лучшем случае им дадут пару тумаков, в худшем — переломают кости. Гай взглянул на Марка. Тот с трудом пытался встать. Как видно, врезался в них на бегу и сразу получил затрещину.

— Пусти, Тоний! Нас дома ждут!

— Оп-па, они еще и говорить умеют! Это клад, ребята! Хватайте их, у меня есть веревка для свиней — грязным угрям в самый раз.

Гай и не думал бежать, понимая, что Марк за ним не успеет. Игры кончились: с агрессивным противником можно справиться, если вести себя осторожно, как со скорпионом, готовым в любой момент ужалить.

Двое приятелей Светония, которых Гай раньше не видел, приблизились к мальчикам, подняв палки. Один рывком поставил Марка на ноги, второй — здоровенный детина с тупым лицом — с размаху всадил палку в живот Гаю. Тот скорчился, не в силах сказать ни слова. Пытаясь хоть как-то унять боль, Гай извивался и стонал. Обидчик, смеясь, наблюдал за ним.

— Вот хорошая ветка! Свяжите им ноги и подвесьте на нее. Будем бросать в них палки и камни, у кого лучше получится.

— Твой отец знает моего, — выдохнул Гай, когда боль в животе немного утихла.

— Знает — и на дух не выносит! Мой отец настоящий патриций, не то что твой! Если бы он захотел, вся твоя семья ему бы прислуживала. А твою чокнутую мамашу я бы заставил чистить печь!

Светоний хоть языком трепал, а вот здоровяк старательно обвязывал ноги Гая веревкой из конского волоса. Сейчас его и вправду подвесят. Может, поторговаться с ними? Но у отца в городе мало власти. Со стороны матери есть пара консулов — и все. Мать говорила, что дядя Марий — большой человек.