Станислав Пономарев - Быль о полях бранных

— Тогда все ясно. Тогда я попробую, — подумав, согласился Асат и недрогнувшей рукой взял отраву для своего любимого дяди.

— Я всегда говорил, что ты умный человек, — польстил ему Бахар-мурза. — Я обещаю, если все выйдет по-нашему, помочь тебе стать смотрителем дворца. Байгельдин-векиль стар уже и немощен.

Асат-кятиб сидел опустив голову. Известие не обрадовало его: родственные чувства еще боролись в молодом человеке с возможностью еще больше возвыситься и разбогатеть.

Бахар-мурза и Кудеяр-бей быстро переглянулись.

Наконец писарь Али-ан-Насира поднял голову и спросил твердым голосом:

— Слово Токтамыша — ханское ли слово? Можно ли верить ему? Ведь одно слово в руках не удержишь и в кошель не положишь. На него даже горсть кизяка не купить.

— Верно, не купить, — согласился с ним Кудеяр-бей и жадно глянул в глаза мурзы Бахара.

— Около юрты три арбы стоят. В них слитки серебра. Это задаток стоимостью пятьдесят тысяч динаров.

— Надо бы сосчитать! — вскочил Асат-кятиб.

Кудеяр-бей тоже поднялся.

— Подождите, братья, — остановил их мурза. — Аллах отнял у вас разум. В арбах больше четырехсот кадаков [41] Кадáк — золотоордынская мера веса: 426 граммов. драгоценного металла!

Сообщники остановились.

— Ты прав, о мудрый Бахар! А как поделим бакшиш [42] Бакшиш — прибыль, подарок, плата за услугу. ? — спросил племянник Саллах-Олыба: родственные чувства напрочь покинули его разум и сердце, глаза сверкали лихорадочным огнем, голова кружилась, руки дрожали, ноги сводила судорога.

— Да, как поделим? — эхом отозвался Кудеяр-бей, не менее возбужденный.

— А он уже поделен. Вам по сто кадаков, остальное мне. — Невозмутимый мурза наслаждался их жадностью.

— Это нечестно! — возмутился писарь.

— Да, так нехорошо поступать! — вторил ему военачальник, у которого нет войска.

— А кто нашел вам эту работу? Если вы не. согласны, я отошлю серебро обратно Токтамышу. Его люди еще тут.

— Мы согласны, — сказал писарь.

— Мы согласны, — тотчас повторил за ним родич Мамая.

— Хорошо, — заключил Бахар-мурза. — Это только половина награды за пайцзу. Верные люди доставят серебро в ваши дома.

— Мы сами! — вскочил Кудеяр-бей.

— Сами доставим! — сделал то же Асат-кятиб.

— Вы опять не подумали, — осадил их мурза. — Всюду глаза и уши Али-султана. Вы что, хотите потерять головы?

Сообщники вынуждены были согласиться с ним.

— Коня!

— Коня Султану Высочайшей Орды! Коня! — громогласно прокатилось по дворцу и вылетело наружу.

— Тысячу «яростных» к походу!

— Тысячу «яростных»!

— Стройтесь, нукеры Непобедимого!

Правитель Золотой Орды сбежал с лестницы. Ему подвели золотистой масти нисийского жеребца. Султан со ступеньки прыгнул в седло. Нисиец встал на дыбы и ринулся вперед. Тысяча закованных в броню воинов устремилась за ним...

Неистово взбурлила столица Дешт-и Кыпчака. С базаров по всем улицам бежали люди.

— Токтамыш идет! — сполошно раздавалось вокруг. — Горе нам! О Аллах, охрани наши дома!

Завидев отряд султанской гвардии, народ останавливался, просил:

— Защити нас, о Светоносный и Непобедимый Али-ан-Насир!

— Бери наших сыновей!

— Мы с тобой, Ослепительный!..

К отряду султана со всех сторон стекались вооруженные всадники. Даже иноземные купцы послали в бой половину своей стражи: хорошо знали богатеи — при смене власти они пострадают в первую очередь!

Вместе с татарами стремились в схватку с Токтамышем иранцы, арабы, генуэзцы, турки, армяне, грузины, касоги. С двумя сотнями витязей за Али-ан-Насира встал только что прибывший в Сарай ал-Джедид и русский посол Семен Мелик. Всего сотню охраны оставил он при дарах княжеских.

Али, не останавливая иноходца, все видел, все примечал. Так что, когда он выехал наконец в степь, около десяти тысяч разноплеменных всадников летели с ним навстречу беде.

Когда султану доложили, что Токтамыш всего с пятью тысячами воинов осмелился встать лицом перед самим бакаулом, он тотчас воспользовался советом мурзы Кудеяра. Советом, который Али-ан-Насир в раздражении назвал глупым. А теперь...

— У кюрягана в два раза меньше батыров, к тому же они устали от долгой скачки. Почему Тагир-бей не разметал кайсаков Токтамыша по степи? — спросил Али-султан гонца.