Федор Шахмагонов - Твой час настал!

В Городне Скопин получил ошеломляющее известие. Делагарди со шведами вышел из Твери, но двинулся не вслед за русскими полками, а повернул вспять к Новгороду. Идти без шведов на Москву? Войско Скопино росло с каждым днем, однако состояло оно по большей части из людей без ратного опыта из вчерашних землепашцев, посадских, огородников, сидельцев и всякого дворового люда.

Скопин не имел права перед всей русской землей рисковать своим ополчением, поэтому под Городней переправился через Волгу и трудной дорогой, болотистыми лесами, пошел на Калязин. На Калязин путь чист для всех, кто из северных городов захочет примкнуть к его ополчению. Немедленно надо было узнать, что случилось со шведами, не изменил ли дружбе Делагарди, либо был вынужден был подчиниться мятежникам?

Скопин еще из Ногорода разослал по городам требование присылать деньги на освобождение Москвы из осады. Деньги из городов поступали туго. Все было ограблено поляками. Не помогал и царь Василий, хотя еще не пуста была царская казна.

Делагарди прислал своего секретаря с объяснением поворота шведов на Новгород. А еще напомнил, что задержка жалования, то одно дело, а к тому же не выполняется договор о передаче Карелы шведскому королю, как то было оговорено в договоре.

Скопин вел переговоры с Делагарди, собирал деньги, а в это время разворачивались события у Сергиевой обители.

Зборовский и Шаховской прибежали из Твери к Троицкому монастырю. Полки Шаховского редели в пути, разбегались воровские люди. Потеряв немало своих поляков, Зборовский не успокоился. Ему казалось, что перевес в бою под Тверью был на его стороне, а сгубила дело случайность.

В шатер к Сапеге впереди шел Зборовскимй, за ним Шаховской.

— Шведы отведали остроту польских сабель! — воскликнул Зборовский, входя в шатер.

Сапега встал навстречу, но радости по поводу их прибытия не изъявил, встретил с иронией.

— Почему же вы здесь, а не в Новгороде?

Зборовский оглянулся и выдвинул вперед Шаховского

— Пан Ян, хочу тебе представить князя Григория Шаховского. Князь всему делу заводчик. Таков за ним утвердился в Тушино титул. С Болотниковым был взят в Туле и заточен в подземелье. Шуйскому первый враг.

Сапега не выразил даже обычной приветливости.

— Словом, Скопина вы не остановили. Где он сейчас?

— По срокам в Твери! — ответил Зборовский.

— От Твери до Москвы для конницы три перехода, для пеших неделя. Это как же вас понимать? Через неделю Скопин будет у ворот Москвы?

— Потому мы к тебе и прискакали, а не в Тушино. Он пойдет в Тушино, а мы ему на спину руки наложим. А монастырь надобно взять!

Зборовский взял со стола зрительную трубу и вышел из шатра. За ним вышли Сапега и Шаховской. Зборовский навел зрительную трубу на монастырь. Некоторое время молча разглядывал стены, а затем, разыгрывая удивление спросил:

— И это лукошко, ваше воинство пан Ян не могло взять?

Шаховской в душе ликовал. Сначала Сапега уязвил Зборовского, а теперь Зборовский уязвил Сапегу. Зборовский не отказал себе в удовольствии потоптать Сапегу и продолжал:

— Это, пан Ян, не по радению. Не узнаю польское рыцарство. Как же нам встречать Скопина, когда мы не можем взять это лукошко?

Сапега не был настроен к насмешничеству.

— Пан Александр, — сказал он строго. — Я мог бы вам предложить взять это лукошко. Да ты явился один, без войска. А один не только в поле не воин, но и не воин под стенами крепости. Ныне не до шуток и не до хвастовства. По твоим словам, Скопин будто бы под Тверью, а у нас известия, что он в Городне переправился через Волгу и идет на Калязин, если уже не в Калязине. С Калязина ему путь не на Москву, а к нам под монастырь, на выручку этому лукошку. А навстречу ему, как идти, сняв осаду с монастыря?

Зборовский потерял задорность и молвил:

— Иного не дано, как брать монастырь приступом.

— В том тебе случай, пан Александр, поправить свою неудачу под Тверью.

Под Троицей случился в те дни неудачливый тушинский воевода Михаил Салтыков, умчавшийся из Орешка при приближении шведов. Искал он, где спастись, Тушино ему показалось ненадежным убежищем, потому перебрался к Сапегае.

Зборовский призвал его к себе и поручил склонить монастырь к сдаче.

Салтыков выехал под стены монастыря с белым флажком на пике. Его узнал Долгорукий. Из заборала на стене кринул:

— Что занадобилось орешскому воеводе?

Салтыков отвечал:

— Не беседовать же, надрывая глотки. Я один и без оружия. Впустите, обскажу вам, что сегодня происходит на русской земле, а там сами решайте, как вам далее пребывать за своими стенами.