О. Григорьева - Набег

— …По обоим берегам… — долетело до Сигурда.

Голос Красного конунга разрушил очарование. Стоящий недалеко от Сигурда Латья довольно причмокнул, Гримли рассмеялся.

— Гонец сказал, что войско на левом берегу меньше, им управляют молодые хевдинги — сыновья тех, что встали на правом, — поведал Красный.

Все зашумели, заглушая потрескивание факелов.

— Если мы нападем на войско с левого берега, нам в спину ударит войско с правого, — перекрыл общий гомон громкий голос Трира.

Клешня выступил из круга, подошел к Рагнару. По привычке убрал за спину искалеченную руку - без привязанной «клешни» она выглядела уродливо-беспомощной.

— Ты сказал, там узкое место. Стрелы покосят много наших людей, — обращаясь к эрулу, продолжил Трир.

- Что ты хочешь?

— Будем ждать здесь, пока Карл не уведет войско. — Клешня пожал плечами. — Его торопят война с Лотарем и предательство баронов. Он не сможет долго держать войско здесь.

Слова Трира угомонили собравшихся. Крики и шум перетекли в шепотки — люди обсуждали замысел дана.

— Глупо… — негромко пробормотал Латья.

Покосился на Сигурда, осекся. Скользнул к Рюрику, принялся что-то нашептывать ему на ухо. Молодой хевдинг слушал, кивал. Затем вскинул руку. Из-за невысокого роста его жест заметили не сразу. Потом Рагнар кашлянул, указал на мальчишку:

— Воспитанник Олава Гейрстадира хочет сказать.

В сумраке лица обернувшихся к Рюрику казались круглыми белыми пятнами.

«Словно лепешки из белой муки», — подумал Сигурд.

— Король не станет ждать, он нападет на нас и погонит. Если же не нападет, то время будет на его стороне, а не на нашей. — Звонкий голос мальчишки поднимался вверх, рвался к небу. — Мы — на его земле, он — на своей. Кому спокойнее ждать?

Хевдинги молчали.

Рюрик покачал головой:

— Слова Трира говорят о незнании. Бароны Нейстрии союзны с Карлом. Если дать им время, они вскоре соберут против нас большое войско. Будет славная битва, но она не поможет нам добыть богатства Парижа. Ждать нельзя. Но нападать самим тоже нельзя. Я слышал, что многие из баронов имеют боевые корабли и что в войске Карла они тоже есть. Если так, то нападать с реки на левый берег, зная, что в спину ударят корабли и стрелы с правого — неверно…

Он рассуждал как опытный хевдинг, но его слова не нравились ни эрулу, ни дану. Сдерживая недовольство, Красный повторил:

- Что ты хочешь?

Рюрик задумался, поковырял носком сапога землю.

Пока он размышлял, Сигурд подумал, что о кораблях и баронах Рюрику наверняка рассказала его женщина. В Руане она упросила Рюрика купить ей оберег — мешочек на красной веревочке. Она присмотрела этот оберег на шее у какой-то старухи, долго говорила с ней, а потом то ли лаской, то ли нытьем выпросила его за одну серебряную монету. Тогда Рюрик впервые назвал ее Эрной, что на северном языке означало «затейница». Она не спорила с новым именем, ластилась к Рюрику, многое ему рассказывала о стране франков и вроде ничего не держала за душой, но Сигурд чувствовал в ней что-то потаенное, неприятное. Бонду не нравилось, как по утрам она, просыпаясь, воровато выбиралась из-под старой шкуры, как она улыбалась, глядя на берег, и как постоянно гладила пальцами висящий на шее оберег. Но она оставалась первой женщиной Рюрика…

— Легко рассказывать о возможных бедах, не говоря, как их избежать, — насмешливо сказал Трир.

Мысли бонда плавно переплыли на предсказанные Рюриком беды. В голове Сигурда возникла картинка вроде тех, что иногда рисовал Тортлав: река, по обоим берегам — вражеское войско, у берегов — корабли короля, и меж ними, словно в волчьей пасти - драккары… Вот если бы драккаров не было…

— Надо напасть с суши, — сказал Сигурд.

От вперившихся в него внимательных взглядов бонду стало жарко. Ладони вспотели, кровь ударила в голову.

— Что ты сказал, бонд? — устало переспросил кто-то.

Звонкий голос Рюрика перебил его:

— Он сказал, что мы должны оставить корабли здесь, а сами сойти на левый берег и напасть на «малое» войско Карла. На то, что стоит на левом берегу…

Мысленно Сигурд вознес хвалу Богам и своему юному хевдингу, — все взоры вновь устремились на мальчишку.

— Нам нельзя оставлять корабли, — задумчиво возразил Рагнар.

— Тогда пусть корабли с частью людей идут по реке и затевают бой, а другая часть людей пойдет сушей и ударит врагу в спину, — предложил Рюрик.

Убрал со лба светлую челку, облизнул губы. Он нервничал, хотя старался этого не показывать.