О. Григорьева - Набег

Усадьба Сигурда была ближней к Каупангу, поэтому, огорошив жителей неприятной вестью, мальчишка-пастух побежал упреждать о незваных гостях херсира [8] Херсир — господин, здесь: просто уважительное обращение к знатному человеку (др. сканд.). Кнута, чьи дома располагались на другой стороне холма. Следом за мальчишкой, мекая и потряхивая костяными бубенцами на шеях, потрусили его овцы. Животные совершенно растерялись, ведь обычно по весне их путь лежал в ином направлении, но, приняв мальчишку за вожака, послушно следовали за ним по пятам.

Жители усадьбы повели себя намного бестолковее овец. Забыв о старшем бонде, они метались по двору, кто — ища оружие, кто — пряча добро, а кто — просто так, запутавшись во всеобщей суматохе. Выскочившего из избы Сигурда чуть не сбила с ног его двоюродная сестра Кара. В одной руке Кара стискивала узелок с вещами, другой — тянула старшего сына.

В свою очередь, мальчик держал за руку сестру, та - еще сестру, последняя — совсем маленького брата.

Замыкал выводок рыжий кудлатый пес с загнутым на спину хвостом и лисьей мордой. Пес искренне веселился, подпрыгивал, лаял и, изредка вырываясь вперед, старался ухватить Кару за подол юбки. Та отмахивалась от него узелком, бестолково зеркала по сторонам обезумевшими от ужаса глазами и, пытаясь пересчитать детей, постоянно сбивалась на третьем.

— Мы уходим на обережную скалу [9] Как правило, возле древних норвежских городов и деревень существовали тайные места, где жители могли бы укрыться в случае нападения врагов, — скалы, пещеры, каменные завалы и т. п. ! — заметив Сигурда, завопила она, дернула старшего сына за руку, потащила вперед.

Спотыкаясь и на ходу захлебываясь ревом, дети поковыляли вслед за матерью. На их месте возник Даг — бледный, облаченный в кольчугу, с мечом и щитом в руках.

— Будем биться как мужчины! — отчаянно проорал он и метнулся прочь.

Сигурд поймал его за плечо, развернул к себе.

— С кем биться? — стараясь оставаться спокойным в царящем вокруг бедламе, спросил он.

— Что?! — пытаясь высвободиться из его хватки, Даг смешно дрыгал плечами. Щит лупил толстяка по спине, гулко стукался о рукоять меча.

— Ты понимаешь, что орешь? — поинтересовался Сигурд. — Ты с кем собираешься биться? С Бьерном? Ты его имя знаешь?

Даг непонимающе заморгал, однако вырываться перестал.

— Его имя — Бьерн Губитель Воинов, ярл из Гарды, сын Горма Старого, — чуть повышая голос, произнес Сигурд. — У него в хирде желтоглазый берсерк Хаки Волк со своими людьми. Даже Черный конунг не стал бы драться с этим ярлом.

— Но… Но… — Круглые глаза Дага стали грустными, щеки затряслись. Спокойный голос бонда отрезвил его. Еще несколько человек, в шуме и суете уловившие слова Сигурда, остановились, прислушались к разговору. Понемногу к ним стали подтягиваться остальные.

Дождавшись, когда гомон уляжется, Сигурд спросил:

— Кто-нибудь видел корабли Бьерна?

Видели двое. Один — старый Хьяти — постоянно видел то корабли, то драконов. Старик уже давно пребывал в некоем мире, весьма отличном от обычного, поэтому Сигурд не стал его расспрашивать. Зато зрению и словам молодого Ауна-резчика бонд вполне мог доверять.

— Щиты на их кораблях перевернуты белой стороной, — сказал Аун.

— Значит, ярл идет с миром, и нам нечего бояться, — успокоился Сигурд.

— Но это может быть уловкой…

— Какая еще уловка? — Сигурд отмахнулся. — Мы не так сильны, чтобы Бьерн стал прибегать к уловкам.

— Он может быть очень зол, — пискнул из толпы женский голос. — Ведь тут его колдунья.

— Он может быть зол только на нее, — ответил Сигурд. — Она сама пришла к нам в усадьбу, и мы не держим ее здесь силой.

— То-то и оно. — Из-за спины Ауна вылезла Снефрид, оправила рубашку, сложила белые пухлые руки на животе. — Она ведь могла сбежать от него. Утром, услышав крики, я заглянула в избу колдуна. Ее там нет. Вот Бьерн придет и станет спрашивать: «Где моя болотная девка?» А мы не знаем. Он не поверит, вытащит меч…

Сигурда всегда удивлял женский ум. В нем была какая-то изворотливость, удивительная способность переиначивать все простое и ясное так, что понятным оставалось лишь собственное имя. А Снефрид и вовсе отличалась своеобразием мыслей. Иногда из одного неудачно сказанного Сигурдом слова она сооружала целую историю, в которой именно он, Сигурд, становился виноватым во всех случающихся на земле бедах. Теперь такую же историю она городила вокруг колдуньи и Бьерна. Сигурд чувствовал надуманность в ее речах, однако собравшиеся слушали Снефрид и даже поддакивали ей.