Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

— А как же вы разговариваете с ними? Нет ли у вас хорошего переводчика?

— У меня байдарочник Афоня, он знает их язык… Да еще у нас есть один гиляк знакомый, так он немного говорит по-русски. Так что понимаем друг друга.

— А вы знаете ли по-гиляцки?

— По-тунгусски знаю, а по-гиляцки плохо. Понимаю немного, когда они говорят.

— Так вы бывали у гиляков прежде? — спросил капитан.

— Только один раз, тут же, на Коле. Прошлый год меня тоже посылали из Аяна с товарищами от компании.

— На байдарках? — спросил Казакевич.

— На байдарках! — ответил Орлов, не придавая никакого значения вопросу.

— Я ведь теперь числюсь при Аянской фактории, так всюду приходится бывать… — угрюмо добавил Орлов, рассматривая свою трубку.

— Как же вы рискуете пускаться в такое плаванье на байдарках? — спросил Невельской.

— Да больше не на чем! — усмехнувшись в темные усы и тряхнув головой набок, так же, как это делают гиляки, ответил Орлов.

Взгляд его снова ожил.

Невельской отлично понимал, какая отвага, выносливость и знание моря нужны, чтобы идти из Аяна на байдарках к устью Амура. К тому же этот человек, вдруг явившийся из глубины этого безлюдного простора, был тут как свой. Там, где для всех пустыня, у него, как видно, есть знакомые; берега, казалось, исхожены им, он сам был как часть этой природы. Если к тому же он имел друзей среди гиляков, то это был очень нужный человек. Но, несмотря на ум и энергию, он, казалось, зависим и держится как-то странно. Между тем в глазах его временами сверкал огонь. Чувствовалось, что это сильный и энергичный человек.

Невельской видел, что он, видимо, знает гораздо больше, чем можно предположить. Орлов не походил на простого служащего.

— Кольские гиляки нынче встревожились, — оживляясь, разговорился Орлов, — что корабль прошел в лиман. Они говорят, что в лиман еще никогда не входило ни одно судно. У побережья тут иногда появляются китобои, так они думали, что рыжие пришли или американцы. А потом они узнали, что это были русские, и как раз я приехал. И принялись они меня расспрашивать: мол, зачем приходил ваш корабль, зачем мерял воду и землю, зачем люди на берег съезжали, солнце ловили в зеркала, зачем ходили на Амур, не будет ли худа?

Невельской засмеялся. Оказывается, Орлов уже все знает о «Байкале». Потом разговор зашел о ветрах и течениях, мешающих плаванию в этих местах. У Орлова на все находились ответы, обличающие в нем человека, знакомого с навигацией и наблюдательного. Невельской стал догадываться, что, видимо, это бывший штурманский офицер, за что-то разжалованный.

В дверь постучали. Вошел Халезов. Он принес капитану начерно вычерченную карту залива, только что описанного «Байкалом».

Орлов, облокотившись о стол, с любопытством рассматривал карту.

— А тут неверно, — сказал он Халезову, показывая почерневшим пальцем на устье речки.

Халезов боком взглянул на него своими желтыми глазами и почесал согнутым пальцем подбородок.

— Тут же кекур [191] Кекур — каменный столб в море или отколовшаяся скала. Иногда так называют прибрежные скалы. , как раз напротив устья, в полутора милях. В тумане не видно.

Халезов удивленно поднял брови, как бы желая сказать, что, мол, вот еще нашелся…

— А годится, по-вашему, этот залив для основания порта? — спросил капитан, показывая на карту.

— Всегда забит льдами, все лето, — ответил Орлов.

— Где же, по мнению компании, быть порту?

— Наш начальник фактории капитан Завойко стоит за Аян, — уклончиво ответил Орлов.

Он стал внимательно читать цифры промеров, идущие к югу, по направлению амурского лимана.

Капитан вызвал кока и велел подать Орлову обед в кают-компанию.

— Ну что вы скажете? — спросил он Казакевича, когда Орлов ушел.

— Скажу, что они хотели на одну ложку две горошки… Какая-то глупость или еще хуже!

— Вообще мерзость, — сказал капитан. — Имея такого человека, как Орлов, могли давно прислать нам инструкцию прямо в лиман. Осторожность если — так могли копию снять. Орлов в случае чего уничтожил бы. И действительно, что это за торговое поручение ему дали?

— Он шел, торговал и не спешил. Вот наши способы!

— Сорвали дело, не дали доделать до конца.

Невельской в сердцах сдернул фуражку с гвоздя и вышел. Слышно было, как он быстро взбежал по трапу.

Пробили склянки. На юте послышалась ходьба, забегали матросы, раздалась команда вахтенного офицера. Видимо, подул ветерок…

Вскоре судно пошло.