Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

— Я должен предварить вас, господа, — продолжал капитан, — что времени остается мало. Мы с вами должны ясно сознавать, что если не мы, то некому больше. Мы не исполним своего долга — все рухнет, рано или поздно иностранцы займут Амур. А позволения на опись устьев реки нет, и мы не смеем производить ее под страхом ответственности. Инструкция на опись устьев Амура, лимана, а также юго-восточного берега Охотского моря хотя послана на утверждение, но еще не утверждена государем. Генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев хлопочет об ее утверждении, и он прислал мне неутвержденную копию этой инструкции. Иначе говоря, у нас есть инструкция, которая не действительна. Если же мы не произведем исследований, другой подобный случай не представится, а иностранцы ждать не будут. Я уверен, что каждый из вас выполнит свой долг честно и благородно. Будьте уверены, господа, что я никогда не посмел бы увлечь вас за собой, если бы вам грозило наказание. Вы служите под моим командованием и не в ответе за поступки, которые я заставляю вас совершать.

— Господа! — волнуясь заговорил Халезов. — Тут… Я хочу сказать, что с нашей стороны все готово.

— Все согласны, Геннадий Иванович! — воскликнул Гейсмар.

— Если задержимся, то все упустим, — сказал Грот.

— Господа, мы обязаны действовать смело и решительно, — заговорил Казакевич и подумал: «Зачем напрасно говорить так много! Всем ясно и без этого».

— Англичане действительно могут захватить! — звонким мальчишеским голосом сказал Ухтомский.

— Благодарю, благодарю! — ответил тронутый Невельской.

Офицеры долго еще не могли успокоиться.

— Принимая ваше согласие, я изложу вам план действий. Мы должны начать подготовку немедленно… Рядом с нами стоит транспорт «Иртыш». На него мы перегрузим все, что следует отправить в Охотск, с тем чтобы не заходить в этот порт.

В каюте было жарко, пот выступил на лицах офицеров…

— Мы обязаны объяснить команде всю важность предстоящих исследований, конечно сохраняя в тайне, что идем на открытие без утвержденной инструкции.

— Где же начнем? Как вы решаете?

— Мы начнем там, где адмирал Крузенштерн нашел сильное течение у восточного берега Сахалина. Крузенштерн высказал предположение, что там находится один из рукавов Амура, что река Амур как бы перерезает весь остров пополам и выходит здесь в океан…

— Итак, идем! — пылко и торжественно говорил мичман Грот, выходя от капитана.

— Я предвижу величайшие события! — отвечал Ухтомский.

Юнкер и мичман поднялись на палубу. Блестела вода. На месте Петропавловска на черном хребте горел одинокий огонек. В стороне, на вершине сопок, проступал блеск льдов. Еще дальше словно мерцало зарево — там, в глубине неба, виднелось огненное дыхание кратеров.

А в каюте капитана долго еще шел разговор о том, что надо сделать для быстрой разгрузки транспорта, для ремонта и снабжения…

Большая толпа народу собралась на пристани.

— Ну, уж и привезли! — раздались робкие голоса чиновниц. — Все шито-крыто!

— Да что же это такое?!

Камчатские жители привыкли, что сукно и обмундирование выгружались поштучно, видно было каждую вещь.

Тюки и ящики под ропот толпы нагрузили на подводу и повезли в склад. Машин с палкой в руке, мокрый и злой, шагал следом.

— Открыть вот этот тюк! — приказал он рабочим, когда пустая подвода выехала обратно на пристань. В тюке должно было находиться сукно. — Тише, парень, не перестарайся! Тяни! — решительно приказал Машин, когда рогожу распороли. — Ну, как?

Офицеры, писари, чиновники затаив дыхание смотрели на распоротый тюк.

— О господи! — пробормотал какой-то старик.

— Ну, что там? — спросил начальник.

— Сукно, Ростислав Григорьевич, — удивленно ответил рабочий.

— Сукно! — заговорили в толпе.

— Сукно! — воскликнул Машин. — Ей-богу, сукно! И славное суконце!

— Позвольте, позвольте! — напирали на него со всех сторон.

— Попрошу, господа, оставить складское помещение! — хрипло закричал Машин.

Он выгнал всех и в беспокойстве стал открывать тюк за тюком. Товары были хороши. Машин пошел на пристань и велел на месте разбить пару ящиков, все еще беспокоясь, нет ли обмана.

Камчадалы и солдаты живо разломали доски.

— Капитан желал как можно лучший груз доставить в Петропавловск, — говорил мичман Грот, распоряжавшийся разгрузкой, — сам ездил на склады, подавал жалобы на чиновников, выдержал целую войну против них, дошел из-за этих грузов до министра! А вы выказываете какое-то странное недоверие.