Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

— Иес! — бормотал Боб.

— Иес, иес! — вдруг передразнил его Чумбока.

Боб схватил его за ворот, согнул и дважды ударил ногой под зад.

Чумбока упал. Потом встал, улыбнулся виновато и, подойдя к белокурому Бобу, неожиданно дал ему такого пинка, что даже матросы расхохотались.

С судна привезли бочки и налили их китовым жиром. Мясо разрешалось брать гилякам. Они с жадностью пили жир и поедали все, что оставалось от выварки. Относили куски своим женам за гребень косы. Понемногу и женщины осмелели. Они стали появляться из-за стелющихся кедровников. Когда Джо и белых не было поблизости, негры разрешали гилячкам набирать в свои берестяные ведра жир и мясо. Грузный пожилой негр, с тяжелой нижней челюстью и огромными голубыми белками, курчавый и лобастый, взял на руки маленькую дочку Хивгук и заплакал. Гиляки удивлялись, как много слез текло из его выпученных глаз, которые он закатывал к небу, шевеля огромными белками. Но едва послышался поблизости выстрел Боба, охотившегося на гусей, негр отпустил ребенка и показал гилячкам знаками, что надо бежать; он вытер слезы и встал к котлу.

Гиляки отвозили жир на корабль в своих лодках. В одну из таких поездок Тятих увидел свою жену. Она стояла у борта и махала ему рукой. Другие гилячки выглядывали из круглых окон в борту судна. Они плакали, просили взять на берег, спрашивали про детей…

— Этот кит последний! — объявил Хэндли своему другу Бобу за бутылкой, когда бочки с ворванью были наполнены, засмолены и погружены на судно. — Довольно! Тысячу чертей! Тут можно сойти с ума.

— Да, мы смело можем пуститься в путь, — согласился Боб.

— На двадцать тысяч фунтов стерлингов не привозил ни один китобой… Но где Остен, черт бы его побрал?!

— На этот раз нам удача у охотских берегов… Кажется, китов здесь не меньше, чем в Пенжинской губе…

— В Охотское и Камчатское моря стали ходить американцы. Янки! Сколько сосчитали мы китобойных кораблей в этом году?

— Двадцать четыре, — отвечал Боб.

— А в сорок пятом?

— Только восемь, сэр.

— Видишь! Через несколько лет тут не заработаешь шиллинга. Почему бы тогда не запретить вход в море всем китобоям, кроме английских? А?

Пьяный шкипер, видимо, начал заговариваться.

— А русские, сэр? Ведь это русское море…

— Русские?! — с гневом вскричал Хэндли. — О! Русские! Черт с ними!

Хэндли забормотал что-то про устье Амура, про Остена, с которым виделся он более полутора лет тому назад в Англии, потом поминал жир, доллары, американцев…

— Да, Остен послан сюда… Мы, китобои, желаем преимущества. Хозяева не дураки! А русские… Что же! Мы видели русских… А помнишь, как в компании с Томсоном и с Веселым Мертвецом входили в Авачинскую губу?

— Да, славный разгром мы там устроили, — согласился Боб. — Разобрали на дрова батарею!

— Такого случая еще не было на океане в торговом флоте! Торговые моряки в мирное время!

— Но довольно! Едем, Боб, в Гонолулу, там продадим жир и оттуда — на родину! Мне опротивели эти моря. К черту Остена! Давно уже время ему быть на месте. Боб, я не стану его дожидаться. К черту всех! Завтра с рассветом мы свободны. Киты убиты, жир в бочках… Подальше от русских берегов! Я не могу больше ждать. Пусть адмиралтейство ищет других дураков.

— А если приблизиться к устью Амура? — спросил Боб.

— Боже нас сохрани! С грузом жира? Когда доподлинно известно, что входа в лиман нет? Кругом мели и такие песчаные пустыни, что в них высыхает целая река… Тут гибли все корабли… Это одно из самых таинственных мест на земле. Веселый Мертвец рассказывал, что без заклинаний нечего и думать идти к устью Амура. Я и так убил лишнего кита и нагрузил судно свыше возможности. А Остен, быть может, уже отбывает каторгу на рудниках Сибири… Едем, Боб! Я суеверен. Подальше отсюда… Я не хочу работать в шахте под землей… Сигнальте неграм, чтобы убирались с берега… Что будем делать, если еще пойдут киты?

— Шкипер разгладил свои пышные усы цвета зрелого колоса и, вскинув брови, расширил маленькие голубые глаза. Он был темен лицом, но румян. Этот румянец и светлые свежие усы на загорелом лице свидетельствовали о том, что он еще очень крепок и здоров.

— Двадцать тысяч фунтов стерлингов не шутка! Это богатство добыл я из Охотского моря… Богатое море! Когда я дома и сплю в шерстяных носках и в колпаке на мягкой кровати, а моя милая Эллен и дорогие дети подле меня… О! Мне тогда часто снится Охотское море… Море, полное зверей, кишащее зверями. Этот сон напоминает картинку из Библии. Всемирный потоп! Я просыпаюсь! Я с ужасом думаю, что мне снова предстоит идти в эту холодную страну за русскими китами… Сэр! — воскликнул Хэндли, ударяя по столу могучим кулаком. — Кто поверит, что такие мысли приходят в голову шкиперу китобоя?.. Молчите. Выпьем, Боб, и споем про старую веселую родину… А завтра в путь… Все наверх. Покинем эту холодную воду, и черт с ним, с Остеном! Пусть добирается как хочет или подохнет на этом песке вместе с гиляками…