Николай Ульянов: Атосса

—- Это самая веселая минута в моей жизни, Никодем, и ты мне ее доставил. Я бы охотно продлил свое веселье, если бы не считал святотатством смеяться над таким разумным мужем, как ты. Зачем ты себя унижаешь, прибегая к детским хитростям? Или ты не знаешь, кто я? Мне ли не известно, что в Милет ты больше не вернешься, что все свои оливковые рощи, виноградники, ткацкие мастерские, рабов и самый дом свой ты продал, превратил свое богатство в золото и драгоценные вещи и всё это хранится теперь в недрах твоей триэры? Мне ли не известно, что ты плывешь на...

Рот его широко открылся, а глаза стали выползать из орбит. Железные пальцы Никодема сжимали ему горло так, что оно начинало хрустеть. Лидиец перестал мотать руками и лицо его посинело, когда испугавшись, Никодем бросил свою жертву на пол. Сначала он молча смотрел на неподвижную фигуру маленького человечка, потом, опустившись на колени, стал ощупывать и подносить ладонь к оскаленному рту. Убедившись, что лидиец дышит, он поднял его на ложе и влил в глотку вина. Придя в себя, Ардис долго молчал. Потом заговорил, не открывая глаз.

— Благо тебе, Никодем, что твой рассудок одержал верх. Не вернись я отсюда до полудня, всё было бы известно Гистиэю.

При имени Гистиэя Никодем смутился.

— Но я знал, — продолжал лидиец, — что ты мудр и не захочешь кончить своего дела здесь на Босфоре, не достигнув желанной варварской земли. Ты велик, Никодем, тебе предстоят большие дела, поэтому ты заплатишь мне три таланта за свою тайну, а за обиду дашь в придачу алавастр полный пурпура. Для твоего золота приготовлены уже ларцы из мертвого дерева самшита они так тяжелы, что пустые тонут в воде, медная секира отскакивает от них, как от камня. В них буду я хранить твое золото, Никодем. Дай мне еще вина.

— Собака ты, Ардис! Тебя не женщина родила, а сам Цербер изрыгнул, как блевотину! Я устал от болтовни с тобой. Бери свой талант серебра и убирайся в Тартар!

Лидиец хихикнул.

— Серебра, сказал ты? Ты ошибся, Никодем, не серебра, а золота, и не талант, а три таланта. Талант серебра потрачен был на то, чтобы следить за тобой. Твои гетеры и рабыни дорого продавали твои тайны. Моему человеку понадобилось двести драхм, чтобы нарядиться вавилонским купцом и вступить в связь с Коринной, с той самой, что ты отпустил на свободу перед отъездом. Не хватайся за меч, Никодем, ты ее больше не увидишь... А сколько потрачено, чтобы завлекать в притоны на Самосе твоих афинских друзей, когда они, побыв у тебя, возвращались домой? Твои друзья прекрасные люди и полны возвышенных мыслей, но они слепнут при виде девки, поднимающей подол, и уже не видят вертепа, в который ведут их грешные ноги... Нет, Никодем, жидкий звук серебра пусть не омрачает нашей беседы, да будет она полна торжественного звона золота!

— Не два же таланта я должен дать тебе, проклятая гиена?

— Ты прав, Никодем, не два, а три. За два таланта я мог бы тебя без особых хлопот продать Гистиэю, но так как я этого не сделал, я хочу, следовательно, полу-чить три. И ты, как разумный человек, должен признать, что это не дорого. Это всего лишь десятая часть твоих богатств. Остальное ты можешь употребить на свое дело. Я знаю, как много у тебя расходов впереди и беру скромную плату. А теперь, Никодем, открой шатер. Видишь там, на самой высокой террасе, палатки с зелеными верхами? Это шатры Гистиэя — лучшего слуги царя и твоего врага. Он и здесь, как перед троном, занял самое видное место. Твоя триэра кажется ему скорлупкой, он не спускает с нее глаз и рвет барсову шкуру на своетм ложе, стараясь придумать средство погубить тебя. Посмотри теперь на эти суда, что стоят сбоку. Это корабли Гистиэя. Взгляни на стоящие спереди: это флот хиосцев, верных друзей Гистиэя. Ты в западне, Никодем, и должен принести жертву богам, что я беру у тебя только три таланта, а не половину содержимого твоей триэры. Никодем молчал. Глаза его в бешенстве обращались то на береговые высоты, где белели шатры, то на маленького лидийца, удобно развалившегося на ложе.

— Хорошо, Ардис, я дам тебе всё, что ты просишь, я дам тебе больше, если ты будешь доставлять мне нужные сведения, но да хранят тебя боги, если вздумаешь обмануть и предать меня. Тогда лучше бы тебе не родиться!

— Вот это речь почтенного человека и испытанного торговца. Будь спокоен, Никодем, я знаю, что ты лев и способен даже в момент агонии задушить в когтях такого пигмея, как я. Я не рискну играть с тобой. Будь здоров и готовь три таланта золота.