Фаина Гримберг - Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

Вдали от тропы завиднелись шалаши лиственные, древесные. Офонас видел, что шалаши эти похожи на муравейники. Сказал Чандре. Тот отвечал, что эти термиты очень умны, их множество и они строят шалаши для своего жилья:

— Жаль, что идти нам надо скорее, а то бы поворошить прутом, и тотчас они гроздьями будут вниз падать. Вкуснее всего те, у которых крылья вот-вот появятся. Вон в такие листья их заворачивают, присыпают золой и пекут на костре. Сырыми нельзя есть их — вытошнит...

Офонас подумал, что у него от одних слов о подобном лакомстве кишки вывернутся! Уж комок подкатил в горло. Но Офонас всё же стерпел...

Под ногами босыми то и дело оказывались плоды спелые, многие надкусанные.

— Ешь смело, — указал Чандра под ноги, — это сбросили маймуны, а они ядовитых плодов отровных не едят!

Всё же Чандра не мог отказать себе в насладе. Приметил гнездо муравьёв на стеблях травы, присел на корточки и принялся дуть что есть силы. Муравьи потянулись быстрой цепочкой... Чандра отломил от гнезда и ел. Поглядел, приподняв голову, поглядел на Офонаса, усмехался лукаво глазами чёрными...

— Должно быть, это вкусно, — сказал Офонас оправдательно, — только я никогда этого не ел, не привычен...

Чандра смеялся...

Пошли дальше.

— Вон уже видны скалы, — сказал Чандра. — Посмотри в небо: видишь, какие звёзды яркие, большие. Скоро ночь, тигр выйдет на охоту. Но не бойся, мы успеем добраться до скал... Сторожко веди коня, опасайся ядовитых муравьёв...

Теперь Офонас жалел: зачем же он, когда разулся, тогда, на корабле, не привязал сапоги на шею или на пояс, прежде чем прыгать в воду... А теперь он босой, и ноги ещё не закорявели, больно стопам... Муравьи и вправду кусали, жалили; Офонас чувствовал, как ноги пухнут после укусов болезненных... Но всё же конские стопы защищены копытами...

Ускорили шаг и вышли к скалам в темноте. Чандра прикинул; ясно сделалось, что два человека и конь не уместятся вверху.

— Ты взбирайся, а я заведу вверх коня и сам спущусь, буду искать, где бы затаиться, — сказал Офонас, не задумавшись.

— Нет, оставайся ты на скале, — возразил Чандра. — Ты пропадёшь внизу. Тигр выйдет на охоту...

Офонаса разобрало. Он уже и не думал о том, как страшно оставаться ночью в лесу, даже о коне перестал думать. Распалился. Очень хотелось ему всё же в лесу ночью остаться, вроде как сразиться со зверем хищным ночным. Офонас настаивал на своём. Наконец Чандра согласился и указал ему на дерево, тонкое, и ветви раскидывались, будто навес:

— Вот это дерево слишком тонкое для того, чтобы тигр мог запрыгнуть. Взбирайся на ветки, те, какие повыше...

Чандра устроился с конём на скале. Офонас вскарабкался по стволу дерева. Ноги болели. «Нет, — подумал, — надо повыше залезть...» Взобрался на ветки, самые высокие, уселся и крепко обхватил ствол ногами...

Спать нельзя было. Налетели в темноте комары и кусали нещадно. Слёзы навернулись на глаза. Чувствовал себя дитятей беззащитным; хотелось кричать, браниться дурными словами, наброситься на кого попало и бить кулаками, глотая слёзы... А надо было удерживаться на дереве тонком...

Слух изострился. Теперь Офонас слышал, как зверь хищный крадётся. И вот выбрался тигр к дереву и дышит громко, будто страшный непонятный бык. И от рычания страшного смерзается кровь в жилах. Офонас держался как мог, силы собрал... Тигр царапал когтями кору древесную. Кора трещала, и этот дикий треск бил Офонаса в уши...

«Что же делать? Доберётся до меня, сломлю ветку, нож выставлю, драться буду...»

Офонас решился вглядываться вниз. Но было черно, и звёзды скрыты были облаками тёмными...

«Запрыгнет на дерево, сбросит меня, задерёт...»

Но эта мысль не вызвала у Офонаса никакого страха. Дыхание захватило восторгом неоглядным... Тело изготовилось к драке со зверем страшным. Весёлая злоба накатила... Дал бы себе волю, соскочил бы с дерева, кинулся на зверя... Но человеческое одолевало в душе, воли себе не давал, крепко держался; вцеплялся пальцами, ногтями...

Тигр ушёл, затем возвратился, вновь скрипел когтями по древесной коре. Облака поредели, звёзды засверкали вновь... Страх, бессилие, злоба, отчаяние, желание драки со зверем отошли от Офонаса... Держался крепко и был силён...

Рассвело, и тигр отправился прочь, в своё логово...

Офонас слез с дерева. Хотел идти, но упал на траву. Ноги не слушались боле. Так и повалился. Руки занемели. Не чуял ни рук, ни ног. Хотел звать Чандру. А язык распух во рту, одни лишь стоны вырвались... Охал, стонал что есть мочи...