Александр Сегень - Тимур. Тамерлан

Ходжу-Юсуфа сопровождали мирза Искендер, минбаши Джильберге, Улугбек и пятеро нукеров. Морозы ещё держались, но светило солнце, и ехать назад из Отрара в Самарканд было одно удовольствие, если бы не присутствие гроба с мёртвым телом. Время от времени крышку гроба снимали, дабы удостовериться, что труп разлагается и запах от него идёт невыносимый.

Через неделю гроб с Тамерланом прибыл в Самарканд, где его сразу же тайно похоронили в склепе усыпальницы Мухаммед-Султана. Ещё через неделю в столицу прибыли жёны и царевичи. Жён в Самарканд впустили, а вот царевичей, поскольку вопрос о престолонаследии ещё был открыт, разместили в садовых дворцах за городом. К этому времени весть о смерти великого владыки уже успела-таки разойтись по округе, и жёнам было разрешено совершить все траурные обряды при гробе — растрепать волосы и рвать их, царапать ногтями покрашенные в чёрное лица, посыпать голову пеплом и громко причитать. Тамерлан был мёртв.

Недолго оставалось веселиться народу чагатайскому в своей столице. Собрав к зиме рать несметную, поганый царь Самаркандский отправился в дальний поход на Китай-страну. По выходе же из стольного града своего затеял проклятый лютое злодейство, свойственное чёрной душе его. Было у него в плену четыреста китайцев, пришедших к нему с посольством и полонённых. И по началу похода велел он отсечь им головы и из тех голов построить башню неподалёку от Самарканда на память о начале войны. И сам своею рукою первому китайцу отсёк главу. И построена была башня о четырёхстах головах. И с неё поход начался.

А по пути к Отрару лютые холода и мразы немилостивые ударили, так что многие Тамерлановы витязи остудились и померли.

Сам же нечестивец, дабы не остудиться, взялся вино пить, аки воду. И не токмо вино из винной ягоды, но и огненное вино, именуемое у чагатаев аракою, а у моголов — хорзою. Так что и в Отрар он прибыл пьяно-пьяный. А как прибыл в Отрар, тут во дворце хана Бердибека, что в Отраре, случился пожар. Увидав его, Тамерлан сказал: «Се дурной знак». А имел поганый царь свойство видеть наперёд, чему быть, а чего миновать можно. И взяла его за сердце тоска смертная, ибо чуял проклятый, что близка его кончина. С той тоски взялся он пуще прежнего пить, и от того пианства завелась у него кровавая икота. После и жар поднялся. И как ни лечили его лекаря знаменитые, ничего не могли поделать.

Промучившись несколько дней, царь Тамерлан испустил чёрный дух свой пятнадцатого числа месяца февраля одна тысяча четыреста пятого года от Рождества Христова или шесть тысяч девятьсот тринадцатого от Адама. И был гром на небе, и земля как бы пошатнулась в тот миг и час, когда душа злодея разлучилась с телом, погрязшим в преступлениях и разврате. На сем же кончается повесть моя о поганом царе Самаркандском, который и бывал когда добрым, да мало кто во всём свете эту его доброту видывал. Однако же сохранил он жизнь мне, грешному рабу Божию Александру, и за то буду молить Христа Бога нашего, да ниспошлёт Он ему уменьшенья мук страшных в геенне огненной. Но то, что грешник он несравненный и гореть ему вечно в аду, о том я не сомневаюсь, ибо и после смерти его были страшные знамения.

Как усоп сей царь Самаркандский, никто не хотел верить в его кончину, доколе не стало двошить по всему дворцу так, что от смрада мыши из щелей вылезали и дохли. Тогда только мертвеца предали омовению, умаслили и отправили в Самарканд тайно. Аз был при гробе, а вёз его воевода Ходжа-Юсуф и внук Тамерлана Улугбек. И вся природа радовалась, светя солнцем, будто веселясь, что не стало злодея великого.

Приехав в Самарканд, покойника погребли тайно в склепе его сына, Магомет-Султана. По прошествии трёх дней после погребения в гробнице стал слышен вой, будто собачий. И каждую ночь на разные голоса тот страшный вой и рёв продолжался, покуда не решили извлечь гроб. Сняв крышку, обнаружили тело прежним же образом, то есть мёртвое, но необычайно скрюченное. жёны Тамерлана, пришед в Самарканд, заново обрядили мужа своего и погребли с новыми почестями. Однако и на сей раз из гробницы стали доноситься дикие завывания, крики и возгласы, будто черти драли с поганого царя кожу крючьями, а он от боли кричал. Вновь раскрыли гроб и тако же увидели там тленное тело, но не прямо лежащее, а скрюченное.

К тому времени внук Тамерлана, Халиль-Султан, взял власть в Самарканде. Видя такие жуткие знамения, он повелел выпустить из темниц всех пленных и узников, помиловать всех осуждённых к смерти и по всем мечетям страстно молиться о душе мёртвого царя Тамерлана. Башню из голов китайцев повелел он разобрать и останки предать земле. Тленный же и зловонный труп деда своего Халиль-Султан провёл чрез огонь и воду и затем, заново умаслив и натерев благовониями, с пышными почестями захоронил. А барабан Тамерлана, по обычаю чагатайскому, разрезали, да не служит никому более.