Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

Тут царевич перебил Чирикова, тревожно спросил:

— Был ли сам государь в деле?

— В первых рядах обретался... — пробасил Лука Степанович. — И когда шведы прорвали первую линию Новгородского полка, государь сам повёл в атаку второй батальон новгородцев и восстановил фронт!

— Не ранен ли батюшка? — Царевич-то думал о своём.

— Бог миловал! — Чириков искренне помолился на висевшие в святом углу образа. — А ведь три пульки в Петра Алексеевича угодили. Но обошлось: одна застряла в седле, другая сорвала треуголку, а третья в грудь было ударилась, да Пресвятая Богородица заступилась, и пулька расплющилась о Константинов крест, который государь повесил на себя перед баталией.

Царевич, успокоенный рассказом Чирикова, кивнул и велел продолжать чтение.

— «...Сего дня на самом утре, — снова забасил Чириков, — жаркий неприятель нашу конницу со всею армиею конною и пешею атаковал, которая хотя зело по достоинству держалась, однако принуждена была уступить, тако ж с великим убытком неприятелю...»

Здесь уже Чириков не выдержал — видать, всё ещё стояли у него перед глазами затянутые пороховым дымом полтавские равнины.

— Швед о наши передовые редуты сразу лоб-то и расшиб. Я сам со своими белгородцами в том деле был! — не без хвастовства принялся Лука Степанович растолковывать царевичу утренний бой. — И две свои колонны — пешую генерала Рооса и конную Шлиппенбаха швед сразу потерял. Армия-то королевская подалась влево, а те колонны шведов вправо. Тут-то, по приказу государя, Александр Данилович Меншиков с драгунами и генерал Ренцель с гренадерами на Рооса и Шлиппенбаха ударили, загнали шведа в лес и после жаркого боя в полон взяли. Здесь-то меня, — Чириков простодушно улыбнулся, — пулькой в руку и задело!

Но царевич о подвигах Меншикова слушать дале не пожелал, взял батюшкино письмо и сам вслух продолжал чтение:

— «Потом неприятель стал во фрунт против нашего лагеря, против которого тотчас всю пехоту из транжамента вывели и пред очи неприятеля поставили на обоих флангах. Что неприятель, увидя тотчас, пошёл атаковать нас. И тако о девятом часу перед полуднем генеральная баталия началась. В которой хотя и зело жестоко в огне оба войска бились, однако же долее двух часов не продолжалось, ибо непобедимые господа шведы скоро хребет показали...» — Царевич в сём месте хмыкнул — по всему видно, что батюшка очень доволен, коль над неприятелем посмеивается. — «...наши встречно пошли и тако оного встретили, что тотчас с поля сбили и знамён и пушек множество взяли... Також и генерал-фельдмаршал Рёншильд с четырьмя генералами, а именно: с Шлиппенбахом, Штакельберхом, Гамильтоном и Розеном, також первый министр граф Пипер с секретарём Цедергельмом в полон взяты, при которых несколько тысяч офицеров и рядовых взято. О чём подробно вскоре писать будем, а ныне за скоростью невозможно...»

«Батюшка, видать, сильно торопился с письмом, писал, когда ещё не сосчитали всех пленных», — отметил про себя царевич. — «И единым словом сказать, вся неприятельская армия Фаэтонов конец восприняла. А о короле ещё не можем ведать, с нами или со отцы нашими обретаются. А за остальными разбитыми неприятельскими войсками посланы генерал-поручики Голицын и Боур с конницею. И о сей у нас неслыханной новине воздаём мы должное благодарение победодателю Богу, а вас и господ министров и всех наших с сею викториею поздравляем. Приведён ещё князь виртембергский, сродственник самого короля шведского».

— А сам Каролус где ж, по-твоему, обретается? — закончив читать письмо, царевич снова обратился к Чирикову.

— Полагаю, князь Михайло Михайлович Голицын настигнет короля со всею его побитой армиею у Переволочны, что на Днепре.

— А сможет ли Каролус через Днепр переправиться? — спросил царевич задумчиво.

— Всю Переволочну бригадир Яковлев в походе своём к Запорожью ещё по весне разорил, и переправа там зело трудная. Так что уйдёт король или нет, один Господь ведает! — Лука Степанович ещё раз перекрестился и затем сказал по-государственному: — Письмо государя велено нынче же напечатать яко победную реляцию и в листах по всем церквам разослать, дабы их с амвонов святые отцы зачитали. Пусть весь народ русский услышит о сей нечаянной и неслыханной виктории.

Ив тот же день над Москвой, а вскоре и над всей Россией грянули победные колокола, возвещая о великой Полтавской виктории. И вся страна поняла, что вступает в новые для себя времена.