Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

Но Джефрис, к удивлению Стэнгопа, лихую затею лорда не поддержал. И любезно разъяснил дипломатам:

— Новая королева и её муженёк сидят ещё на троне очень шатко. Первый же крепкий противный ветер их сдуть может. А меж тем на трон ещё один претендент есть. И самый законный — молодой герцог голштинский, Карл Фридрих, сынок старшей сестры Карла XII, и, выходит, его прямой племянник. У него немало сторонников и в риксдаге. Так что, милорд, — Джефрис обращался теперь прямо к Картерету, — можно, конечно, совершить тайный набег на Аланды и сорвать конгресс, но, боюсь, не вышло бы по русской поговорке: как аукнется, так и откликнется! На мой взгляд, лучше действовать тихой сапой, глянь, конгресс и расстроится окончательно! — Джефрис раздвинул в улыбке лягушачий рот и добавил: — Особенно когда на Балтике появится британская эскадра!

— А как на неё взглянет царь Пётр? — спросил Картерет. — Не дойдёт ли дело до войны?

— А вот за этим будет следить старина Джефрис, недаром он так сведущ в русских поговорках; Я досылаю вас резидентом в Петербург, Джефрис. И помните; мы должны там балансировать на острие ножа — ни мира, ни войны! За тем и наблюдайте в России! — приказал министр.

— Но, милорд, ведь я был в России в плену и меня там слишком хорошо знают! — пробовал было возражать Джефрис.

— Зато вы знаете русский язык! — Стэнгоп недаром слыл государственным мужем одной идеи Если ему что приходило в голову, его уже было невозможно остановить. — Отдохните в Лондоне недельку-другую, старина, — и в Петербург!

— Миссия будет тайной, милорд? — уныло осведомился Джефрис, которому никак не улыбалось спешить на русские морозы.

— Зачем же тайной, ведь у нас с Россией ещё нет войны! Явитесь к русскому двору открыто — и наблюдайте, слушайте, следите! И обо всём сразу доносите мне!

Когда Джефрис вышел, министр довольно рассмеялся и спросил Картерета:

— Каков молодец?

— Да уж, отпетый! — сорвалось у лорда.

— Такие мне и нужны! — серьёзно ответствовал Стэнгоп и принялся объяснять Картерету его задачу в Стокгольме. — Склоняйте шведов к скорому миру с Ганновером, Пруссией и Данией. Пусть Швеция пожертвует Померанией, Штеттином, Бременом и Верденом. Зато британский флот будет охранять её берега и вернёт шведам не только Финляндию, но Эстляндию и Лифляндию. И, главное, не жалейте денег на подкуп, Картерет! Помните, мало кто может устоять в нищей Швеции перед блеском нашего золота. А я верю в вас, милорд! — С тем напутствием Картерет и удалился от министра, а через несколько дней он был и впрямь назначен королём Георгом послом в Швецию.

В конце мая 1719 года Никита писал новый портрет государя. Пётр позировал ему на сей раз в доме коменданта на Котлин-острове. С подзорной башни, где для царя был устроен кабинет, хорошо были видны все морские подступы к острову и кронштадтская гавань, заполонённая десятками галер, скампавей и баркасов. Лилейная эскадра уже ушла в Ревель, и только два требующих починки стопушечных корабля высились меж лёгкими скампавеями, как великаны средь карликов.

Галерный флот тоже собирался в поход, и даже сюда, на верхи, долетал тысячный гомон людских голосов, скрежет подъёмных блоков, стук топоров.

Пётр сидел за столом и только изредка отрывался от бумаг, с удовольствием ловя солёный морской воздух, густо перемешанный с запахом смолы и свежих плотницких стружек. В Кронштадте был его второй дом, и здесь, на море, он чувствовал себя деятельнее всего.

Никите царь на сей раз не позировал, как неподвижная статуя, а просто дозволил созерцать себя за работой, своим привычным и нужным делом. С одной стороны, для художника заключалось в том известное неудобство, поскольку подвижное лицо Петра всё время менялось, а с другой стороны, он впервые видел царя не на Корабельной верфи или перед строем солдат, а сидящим в круглых голландских очках и с пером за обычным письменным столом. Хотя, ежели подумать, в этом не было ничего удивительного — так или иначе через руки царя проходило множество деловых бумаг великого государства и на всё требовалась царская резолюция.

Ныне Пётр получил письмо от своего последнего союзника, прусского короля Фридриха-Вильгельма, который предупреждал, что стараниями английского министра Стэнгопа супротив России составляется мощная коалиция. Впрочем, Петру и самому было ведомо, что ещё в январе английский король Георг I, император Карл VI и вдругорядь предавший его союзничек, король польский Август, заключили меж собой некий сговор супротив России.