Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

Андрей Иванович сидел со Штамкеном за столом, когда увидел вдруг входящий в гавань шведский корабль. Сошедший с него капитан проследовал; на шведскую половину дома, и вскоре туда позвали и Штамкена. И вдруг советник юстиции побледнел и наотрез отказался, идти к шведам. Здесь-то и открылось, что ещё «Оделю назад, 14 декабря, на рыбацкой шхуне на Аланды тайно прибыл камердинер помощника посла Гилленборга и привёз из Стокгольма нежданную новость: король Карл XII убит случайной пулей под норвежской крепостью Фридрихсгаль. Было и ещё одно мрачное известие. Как только в Стокгольме узнали о смерти короля, по решению сената первый королевский министр барон Герц был арестован и отдан под суд, Ульрика-Элеонора провозглашена королевой, её муж Фридрих Гессенский стал командовать всей армией, а законный наследник, молодой герцог голштинский, выслан из страны.

— Этот капитан явился, чтобы арестовать меня и отвезти в Стокгольм, ведь с бароном Герцем арестованы и все его помощники-голштинцы! — захныкал Штамкен. — Надеюсь, я нахожусь на русской территории, генерал? — Куда девалась прежняя самоуверенность советника!

— Не бойтесь, мы вас не выдадим! — холодно отрезал Брюс и, обернувшись к Остерману, заметил: — А прав я был в своих недобрых предчувствиях, Андрей Иванович?!

— Да, да! — растерянно залепетал Остерман. — Всё идёт по вашему календарю: сначала скончался царевич Алексей, затем король Карл! Кто же третий?

— Скоро разъяснилось, что третьим убиенным стал барон Герц, которого обезглавили в Стокгольме.

Аландский конгресс после того зачах. Швеция продолжала войну, рассчитывая на английскую поддержку.

Когда Петру стало известно обо всех этих переворотах в Швеции, он сразу понял, что затухшая было война снова возобновится.

— Жди будущим летом английскую эскадру на Балтике, Фёдор Матвеевич! — сердито сказал он своему генерал-адмиралу, — Ныне швед будет опираться на английский костыль!

И был прав. Смерть Карла XII убрала главное препятствие на пути сближения Лондона со Стокгольмом. И Георг I, и его министры давно бы поддержали Швецию против России, ежели бы не сумасшедшие замыслы Карла XII и Герца возвести на английский престол династию Стюартов. И по Европе поползли слухи, что король Карл был сражён в траншее под Фридрихсгалем не случайной, а предательской пулей. Говорили, что его убийца, капитан Сакье, застрелив короля, хладнокровно дунул потом в дуло пистолета и сказал своему приятелю: «Дело сделано, пошли ужинать!» И что хотя Сакье по национальности был француз, платили ему британскими гинеями. Так или иначе, но британская эскадра действительно на другой год появилась в водах Балтики, а Лондон и Стокгольм стали прямыми союзниками. Мирный конгресс на Аландах завершился продолжением войны.

В один из промозглых декабрьских дней 1718 года, когда ледяной туман опускается на Лондон, к особняку главы британского Форин оффис Стэнгопа подкатил тёмный неприметный экипаж, из которого, проклиная непогоду, выскочил кутающийся в потёртый плащ малозаметный человечек с серым и невыразительным личиком. Мышкой он скользнул в прихожую, своё имя величественному швейцару сообщил отчего-то шёпотом. Швейцар передал имя незнакомца не менее величественному мажордому, который, высокомерно осмотрев съёжившегося от холода человечка в забрызганном грязью дорожном плаще, весьма неохотно сообщил это имя секретарю Стэнгопа, безмятежно чистящему пилочкой ноготки на руках — мода, введённая недавно при дворе регента Франции, с коим ныне у Англии была великая дружба и союз.

«А давно ли во время войны за испанское наследство вражда доходила до того, что французы построили в Версале туалет, похожий на английский королевский замок Виндзор, а в ответ в Лондоне соорудили Бедлэм, похожий на дворец Тюильри, и разместили там сумасшедший дом?» — лениво размышлял секретарь, любуясь своими наманикюренными ноготками. И всё же он поднялся и прошёл в кабинет министра доложить о прибывшем.

В кабинете в креслах у камина сидели двое: сам хозяин, ставший новым руководителем британской внешней политики, знаменитый Стэнгоп, и его гость — высоченный рыжеватый молодой человек, тоже восходящая звезда на английском дипломатическом горизонте, лорд Картерет.

Собеседники как истые виги потягивали добрый портвейн, который почитался почему-то национальным напитком, хотя доставлялся из Португалии (ненавистные тори пили шампанское), и Стэнгоп разворачивал перед молодым дипломатом всю сложную мозаику своей внешней политики, получившей в политических кругах Европы наименование «система Стэнгопа».