Евгения Яхнина - Чердак дядюшки Франсуа

Но на этот раз Клеран заупрямился и захотел сам угостить своих друзей и отметить это событие в каком-нибудь кафе. Спорить с ним было бесполезно, и Клеран две недели только и делал, что занимался выкладками, как лучше всё устроить. А потом вдруг удивил своих друзей, заявив, что встреча состоится не в «Пирушке» или «Свидании друзей» — дешёвых кафе, доступных для рабочих, а в «Королевском кафе». То-то было смеха, восклицаний, вопросов! И вот встреча состоялась. Приглашены были только Жак, Бабетта, Франсуа, Люсиль и Ксавье. А Катрин и брат Люсиль Мишель, хоть и получили свою долю пирожных, мороженого и сладкого сиропа, в кафе приглашены не были как малолетние. Мишель легко с этим примирился, но Катрин долго бушевала и не унималась, протестуя против обращения с ней как с ребёнком. Этот «пир» в кафе дю Руа надолго запомнился всем его участникам. Ни Жак, ни Клеран, ни Франсуа, ни Ксавье в этом роскошном кафе раньше не бывали. Тем привлекательнее оно им показалось. Для Ксавье особая радость была и в том, что, сидя рядом с Люсиль, он наблюдал, как на её выразительном лице попеременно отражались удивление, удовольствие, восхищение необычностью обстановки. Как она была хороша в тот день!

— А моё предложение — дать один лист Люсиль, — заметил Клеран. — Она вхожа в дома аристократов, потому что относит знатным дамам расписанные ею веера. Она сумеет их уговорить как никто другой, и они развяжут свои кошельки.

— Разговоры разговорами, а, может, пока что Катрин сделает тебе перевязку, — внёс предложение Франсуа. — Ведь от глаза кровоподтёк расползся к самому уху…

— Что ты, отец! — искренне возмутился Ксавье. — Можно ли даже думать о таких пустяках! Вернёмся к вопросу о сборе денег… К сожалению, Франция не бережёт своих лучших людей! Знаете ли вы, что автор знаменитой «Марсельезы» [3] «Марсельеза» — теперь национальный гимн Франции. Руже де Лиль три года тому назад был присуждён к тюремному заключению за неуплату долга в пятьсот франков! Руже де Лиль! Ему следовало бы при жизни поставить памятник! А мы?.. «Марсельезу» знают все честные французы, а её автор в полном забвении. Франция должна носить его на руках, а вместо этого его сажают в долговую тюрьму! Что же сказать о Беранже?! Когда он в прошлый раз сидел за решёткой из-за своих песен, один из сонма его подражателей и почитателей, Огюст Перен, послал ему в тюрьму стихотворный привет. Целиком я его не помню, но там есть такие строки: «Король песни! Твоё место в академии, а ты, увы, тратишь драгоценное время, сидя в оковах!» Король песни! Вот это прозвище, достойное Беранже!

— Что бы там ни говорили, а нашего поэта знают все, — задумчиво произнёс Франсуа. — Когда в прошлый раз был такой же сбор, деньги для уплаты штрафа пришли даже из России. Значит, и там есть достойные люди!

— Ещё бы, их гвардия взбунтовалась против царя тому назад четыре года. Не знаю уж точно, как и что было, но многих бунтовщиков повесили и сослали на вечную каторгу. И поверь мне, пока там на троне сидит царь — волнения не уймутся, — вставил своё слово Клеран.

— А у нас, — неожиданно промолвил Франсуа, — у нас и революция была, и Робеспьер, и Марат были, а всё-таки по-прежнему на троне король. Уж лучше тогда, в самом деле, Наполеон…

— Опять ты про своего Наполеона!

— Ну что же! Сам Беранже нет-нет да и помянет его добрым словом в своих стихах!

Спор о Наполеоне мог бы продолжаться до бесконечности, потому что в лице Франсуа он имел неизменного горячего защитника, но Франсуа счёл сам за благо переменить тему разговора, довольный, что последнее слово осталось за ним.

— Однако перейдём к делу, — сказал он.

Ловко схватив костыль, он бодро заковылял к полке. Так же проворно вернулся на своё место с чистым листом бумаги.

— Я подпишу первый! — веско сказал он и вывел крупными буквами: ОДИН ФРАНК и подпись «отставной императорской гвардии капрал Франсуа Гийу».

После этого он передал перо Клерану, сидевшему у стола, но тот не торопился. Он поднял на дядюшку Франсуа задумчивые глаза и сказал:

— Подписаться дело нехитрое, все мы грамотные. Но ведь надо тут же проставить и сумму, а вот это куда как не просто!

Дядюшка Франсуа не скрыл своего разочарования.

— Все вы хороши! — крикнул он, распаляясь от собственных слов. — Сами повторяете: «Без Беранже Франция не Франция!» — а как надо расстаться с монетой, чтобы спасти его от штрафа и тюрьмы, тут вы все на попятный.

Он шумно отбросил костыль, с грохотом выдвинул из-за стола табурет и утвердил на нём больную ногу.