Владимир Андриенко: Эхнатон: Милость сына Солнца

– О будущем? – юноша испуганно посмотрел на дядю. – Что ты хочешь этим сказать, дядя? Неужели, правда то, что говорили ученики нашей школы? Ты оставишь меня здесь навсегда? Но я хочу обратно в наши Фивы. Домой.

– Вот дурак! Да здесь скоро может быть будет новая столица. Здесь, а не в Фивах. И здесь можно будет сделать карьеру. Я выполнил обещание, данное твоему отцу и моему старшему брату. Ты вырос, и я научил тебя основам лучшего ремесла. Ты можешь стать писцом, как твой дед, как твой отец, и как я, твой дядя.

– Здесь? – юноша обвел взглядом окружающее громадное строительство.

– Я же говорил тебе, что великий господин Бек, недавно назначенный главным царским архитектором, знает меня. И даже обещал пристроить тебя здесь на какую-нибудь должность.

– Господин Бек? Это тот толстый уродливый мешок с дерьмом?

– Тихо! Не то кто-нибудь услышит!

– Но ты сам его так называл, дядюшка.

– Вот дурак! Тебя нужно лишить языка. Это твой главный враг, Нехези, и если ты сам его себе не укоротишь, то потеряешь свою голову. Я когда это говорил? В те времена Бек не был таким вельможей, как стал теперь.

– Но разве он стал от этого более привлекательным?

– Заткнись! – старик залепил племяннику оплеуху…

Только к концу дня, когда солнце уже стало клониться к закату, они смогли найти ставку главного архитектора фараона. Благородный господин Бек, пребывал на строительстве роскошного дома с высокими колонами. Здесь он лично все проверял и ругал мастеров за малейшую оплошность.

Юноша, когда увидел архитектора, был поражен произошедшей в нем перемене. Этот человек из-за жары так же был облачен только в юбку и не носил в данный момент своего пышного парика и никаких украшений, но на его лице читались власть и доверие фараона. Владыка дал ему одну из крупнейших должностей в Египте, и теперь Бек вел себя так, словно общался с существами, стоявшими много ниже его по своему развитию.

Когда он заметил дядюшку и юношу, то его подведенные черной краской брови гневно поползли вверх.

– Что это? – указал он пальцем на пришедших начальнику стражи. – Что это за бездельники? Я же приказал строго следить, а тем, чтобы вокруг не было ни одного бездельника. Ты же знаешь, о приказе Его святейшества построить новый город как можно скорее! И поэтому каждый, кто теперь лодырничает, оскорбляет самого владыку, сына солнца, живущего в правде фараона Эхнатона!

– Но это не мои люди, великий господин, – произнес начальник стражи ливийский наемник с львиной гривой на голове и мощным мускулистым торсом. – Я их здесь никогда ранее не видел.

– Вот как? Подведите их ко мне! Быстро!

Двое солдат, повинуясь команде своего начальника, бросились к пришедшим. Они грубо подтолкнули их к главному архитектору.

– Кто вы такие? И почему слоняетесь здесь без дела? Кто вас сюда пустил?

Дядюшка покорно склонился в низком поклоне и заставил своего племянника сделать тоже самое. Они не упали ниц пред лицом грозного чиновника, что говорило об их положении в иерархии царства Египетского.

– Мы прибыли из Фив, великий господин, – подобострастно ответил дядя.

– Из Фив? Твоя хитрая рожа мне кажется знакомой, старик! Но ты столь пропылен и грязен, что я сразу не могу понять, откуда могу знать тебя. Ты из жрецов храма Амона?

– Нет, великий господин. Я не принадлежу к сословию жрецов Амона. Я скромный писец. И хотя я раньше и был допущен в храм, но уже давно занимаюсь свои делом без покровительства жрецов. Я содержу школу, где учу юношей письму и изящной словесности.

– Так ты Бата? И это твои ученики работают у почтенного Неферемхеба и переписывают его собрание папирусов?

– Именно мои ученики, великий господин.

Отношение архитектора к прибывшим сразу же изменилось. Дело в том, что в Египте в те времена искусство писцов особо ценилось, и было в почете. Люди, владевшие стилом и умением переносить мысли и слова на папирус, всегда находили себе работу и были неплохо обеспечены.

– Я действительно припоминаю, что просил предать тебе через моего посланца прибыть сюда и привести с собой лучшего ученика твоей школы.

– Я выполнил твой приказ, великий господин.

– Но тогда где твой ученик?

– Он рядом со мной, великий господин, – старик Бата, жестом указал на своего племянника.

– Этот? – толстый архитектор с удивлением посмотрел на грязного юношу. – Признаться, я принял этого парня за твоего раба, что водит твоего осла или мула. Почему же он столь грязен?