Леонид Печенкин - Павкин алмаз [повесть]

— Савве Селиверстычу наше почтенье! — низко поклонился ему Павка.

Молча поклонились съемщику и Фекла с Марфуткой.

Кивнув слегка в ответ, доводчик деловито оглядел вашгерд, указал глазами Павке на желоб, чтобы тот поубавил подачу на грохот воды, наклонился над вашгердом, осмотрел площадку, присел на корточки.

Свое дело Савва Селиверстович знает до тонкости и всегда работает молча. Даже на приветствия людей отвечает лишь кивком головы. Но на прииске его уважают за честность и добропорядочность. От него в немалой степени зависит намыв золота: чуть поспешит или неаккуратно отнесется к доводке — и не мало золотиночек унесет водой обратно в пески.

На вид Савве Селиверстовичу под шестьдесят. Его бороденка схожа с вышорканной мочалкой, и телом он хлипковат, выглядит нездоровым. Может, так оно и есть, нездоров человек? Прежде чем стать доводчиком, он немало перелопатил песков, и не на одном прииске. Есть слушок, что граф купил его как специалиста по золоту у Демидовых за огромные деньги. Другие же рассказывают, что Савву Селиверстовича выменяли у тех же Демидовых за пару аглицких пистолей новейшей конструкции…

Фекла тронула Павку за руку, еле слышно спросила:

— Мне помешкать али можно домой?

Павка кивнул в знак того, чтоб она шла к балагану, и опять повернулся к доводчику, готовый мгновенно выполнить любое его приказание.

Пыхтя и отдуваясь, из тарантаса вылез стражник с пышными усами и гвардейской выправкой — в военном мундире, на боку сабля. Звякнув пустой жестяной кружкой с оранжевой сургучной приисковой печатью, припадая на покалеченную ногу, он шагнул к вашгерду и вытянулся столбом, как стаивал когда-то в армии на часах. Даже моргать перестал.

Засучив рукава, Савва Селиверстович начал осторожно водить волосяной щеткой снизу вверх по дну площадки, где темными полосами прибились к перекладинкам и неровностям тяжелые, не смываемые водою шлихи. Проточная вода враз в том месте взмутилась от потревоженного щеткой шлиха, понесла его более легкие частицы с площадки. А Савва Селиверстович не торопясь, деловито все водит и водит щеткой по дну вашгерда, и с каждым разом шлихов остается там все меньше и меньше. Наконец оставшиеся шлихи начали постепенно желтеть, и в них запосвечивали золотиночки. Вот шлих и совсем пожелтел от примешанного в нем золота. Савва Селиверстович сгреб лопаточкой в кучки остатки несмывшихся желтых шлихов, достал из-за пазухи лоскут чистой тряпицы и сложил на него сгребенные кучки.

Старательно пообдув и туго-натуго пообжав узелок от воды, он аккуратно ссыпал с тряпицы шлих с золотом в протянутую стражником кружку. Тяжело звякнув, туда же упала и брошенная Саввой Селиверстовичем железная бирка с фамилией артельного Павки.

Подошел Горбунов, кивнул головой.

— Богато ли?

— Золотников пять.

— Худо… А ты чем меня сегодня порадуешь?

Понял Павка по глазам смотрителя, что молва о его диковинной находке дошла уже и до Горбунова. И так не захотелось Павке отдавать чудо-камушек, что он готов был сказать, что потерял его. Но вокруг уже начали собираться толпой любопытные, ждут, что скажет смотритель.

Стражник с кружкой в руке заковылял к тарантасу. Савва Селиверстович направился к следующему вашгерду. Петр Максимович, улыбаясь, протянул руку.

— Ну-ну, не робей. Показывай, что за чудо-юдо ты изловил.

Павка достал из-за щеки находку, ополоснул ее в желобе и осторожно положил на ладонь Горбунова. Но ожидаемого всеми чуда не произошло. Кристалл лежит на ладони смотрителя серенькой, полупрозрачной ребристой горошинкой, и ни блеска в нем, ни лучей из него, ни сияния…

— Подменил, варнак!!! — выдохнул кто-то в толпе, и люди враз загалдели, еще плотнее сгрудились вокруг Горбунова и Павки.

— Ло-о-вок, окаянный!

— Кого ж ты оммануть-то собрался? Мы все видели у тя другой камешок-то!

— Ничего он не подменял! Зачем в напраслине обвиняете?! — гневно выкрикнула Марфутка и шагнула поближе к побледневшему, растерявшемуся Павке, чтоб прикрыть его собой, если потребуется. — Не оговаривайте его! Честный он! Это то самое и есть!

— И ты, видать, заодно с ним!

— Успели уж сговориться! А люди другое видали!

Петр Максимович не обращает на крики никакого внимания. Попыхивая трубочкой, он достал из кармана увеличительное стекло в железной оправе, внимательно осмотрел Павкину находку и улыбнулся.

— Все правильно, ничего он не подменял. Но вот что удивительно: как смогла природа так обработать хрусталь?! Будто специально кто грани навел да отшлифовал его. Презабавно… Значит, он сиял всеми цветами, когда ты его нашел вот тут, на грохоте в песке?