Перл Бак - Императрица

— Вы слишком красивы, чтобы полнеть, — сказала она. — И как вы будете играть на сцене главного героя, если ваш пояс не сходится вокруг талии?

Главный евнух засмеялся. Он действительно любил играть главных героев в придворных пьесах.

— Высочайшая, — пообещал он, — чтобы доставить вам удовольствие, я буду морить себя голодом.

Тогда она добродушно сказала:

— Я вызвала вас не затем, чтобы говорить о ваших собственных делах, а чтобы повелеть вам выдать Мэй за начальника императорской гвардии Жун Лу. Вы знаете, что он берет ее в жены?

— Да, ваше величество, — ответил главный евнух.

Он знал о замужестве, как знал обо всем, что происходило в дворцовых стенах. Ли Ляньинь рассказывал ему все, что слышал, и так же поступал всякий евнух и всякая служанка, императрица знала об этом.

— Мэй — сирота, — продолжила Цыси. — Я должна поэтому заменить ей родительницу. Однако, регентствуя, я также замещаю молодого императора, и не подобает почитать фрейлину подобно принцессе моим присутствием на ее свадьбе. Вам следует отвести даму в дом моего племянника герцога Ху. Пусть ей будут оказаны все возможные почести. Оттуда ее и возьмет мой родич.

— Ваше величество, когда это случится? — спросил главный евнух..

— Завтра она отправится к герцогу. А вы пойдете туда сегодня, велите домашним приготовиться. У племянника есть две престарелые тетушки, и пусть они сопроводят ее по-матерински. Затем вы посетите начальника императорской гвардии и объявите, что я назначила свадьбе быть через два дня. Когда все закончится, придете и скажете мне. Пока дама не станет его женой, меня не беспокойте.

— Ваше величество, я ваш слуга.

Ань Дэхай поклонился и вышел. Но Цыси уже снова обратилась к своей книге и не подняла головы.

От книг она не поднимала головы и целых два последующих дня. Поздней ночью, когда евнухи поправляли свечи и скрывали сонные зевки за рукавами, императрица медленно и внимательно читала один том за другим. Это были сочинения по медицине, в которой она ничего не понимала. Но Цыси решительно хотела знать все, и то, в чем она чувствовала свое невежество, больше всего ее и влекло. Здесь правительницей двигали не только ее истинная страсть к знанию и любопытство к окружающему миру, она стремилась быть осведомленнее любого, с кем ей приходилось разговаривать. И вот в эти два дня, пока шла назначенная ею самою свадьба, затворница сурово подавляла свое воображение и принуждала свой мозг целиком погрузиться в старинный трактат по судебной медицине. Этот многотомный сборник был хорошо известен всем законоведам империи, и даже чиновники низших судебных инстанций обращались к нему всякий раз, когда слушали дело о смерти по неясной причине. Руководствовался мудрой книгой и Совет наказаний. Однако имели хождение самые различные ее версии, отчего примерно за восемнадцать лет до описываемых событий император Даогуан выразил неудовольствие и приказал известному судье по имени Сун Цзу свести все редакции в одну. Это великое произведение Цыси теперь и изучала, отгородив свой ум от всего остального.

Таким образом она принудила себя запомнить, что человеческое тело имеет триста шестьдесят пять костей, и это число равняется числу восходов и заходов в течение солнечного года, что мужчины имеют по двенадцать ребер с каждой стороны, восемь длинных и четыре коротких, хотя женщины имеют по четырнадцать. Цыси прочитала, что если родитель и ребенок или муж и жена надрежут себе кожу и выпустят кровь в чашу с водой, то эти две крови смешаются в одну, но кровь двух людей, не связанных такими узами, никогда не смешивается. А еще правительница узнала тайны многих ядов — как они могут вызвать болезнь или смерть и как отравление может быть сокрыто.

В эти два дня Цыси отлучалась из императорской библиотеки лишь в свой дворец, только спать и есть. На утро третьего дня стоявший поодаль евнух Ли Ляньинь кашлянул и привлек к себе внимание. Высочайшая подняла глаза от страницы, где читала про ядовитую силу корня мандрагоры.

— Что там? — спросила она.

— Ваше величество, вернулся главный евнух.

Цыси закрыла книгу, взяла уголок шелкового платка, пристегнутого у нее на плече нефритовой пуговицей, и притронулась им к своим губам.

— Пусть подойдет, — велела императрица.

Главный евнух подошел и почтительно поклонился.

— Станьте позади меня и скажите, что имеете сказать, — приказала она.

Евнух встал у нее за спиной, и слушая, Цыси неотрывно смотрела в открытые двери. В мягком сиянии осеннего солнца на огромном дворе пламенели золотые и алые хризантемы.