Михаил Старицкий - Молодость Мазепы

— Так что же, так и пропадать казаку, владыка? — спросил после продолжительной паузы Богун. Владыко вздохнул.

— Един за мнози… Будем надеяться на Божье милосердие. Милость Его спасает и во рву со львами, и в пещи огненной оставляет в живых… Все замолчали.

Между тем Марианна поджидала в своем замке Мазепу, Андрей ревниво следил за нею, но девушка была все время замкнута, молчалива и избегала с ним всякого разговора.

Так прошло четыре дня, минул пятый и шестой, а Мазепы все еще не было. На восьмой день беспокойство начало уже закрадываться в сердце девушки. Она принималась высчитывать по несколько раз, когда мог уже вернуться Мазепа. И хотя, конечно, его мог задержать для ответа и сам Бруховецкий и всякие другие непредвиденные обстоятельства, но сердце подсказывало ей, что это замедление не предвещает ничего хорошего.

Уж не схватил ли его Бруховецкий? Приходила ей не раз в голову страшная мысль, но убежденная словами Мазепы в бесспорном успехе его поездки к Бруховецкому, она тут же отбрасывала ее. Так что же могло тогда с ним случиться? Какое-нибудь нападение ночной шайки, грабеж, убийство? О, разве мало теперь рыскает по большим дорогам этих «свавильных куп».

Как ни старалась Марианна сдержать свое беспокойство и доказывать себе, что в таком предприятии нельзя никогда определить точно срок возвращения, но каждый раз ей вспоминались слова Мазепы, что он должен спешить, как только можно скооее к Дорошенко, — и тревога овладевала ею все больше и больше.

Минул и девятый день, наступил десятый, — Мазепы все не было. Уже и полковник повторял несколько раз, покачивая многозначительно головой:

— Гм… что-то не видно нашего ротмистра.

Один только Андрей оставался все время в самом прекрасном расположении духа, и каждый раз на такое замечание полковника отвечал одной и той же успокоительной фразой:

— Да видно проехал прямо к Дорошенко, и то сказать, надо ведь было уже спешить.

Отсутствие Мазепы он объяснил себе той запиской, которую он передал ему, и это последнее обстоятельство примирило его с Мазепой; в душе он чувствовал даже некоторое угрызение совести за то, что мог заподозрить его в желании увлечь Марианну. Теперь же все будет хорошо, — думал он, — Мазепа, очевидно, уже скачет по дороге к Чигирину; Марианна скоро забудет его. Что ни говори, — а лыцарь он славный! Но даст Бог, и он, Андрей, отблагодарит его когда-нибудь за этот честный «кавалерськый вчынок».

Наступил уже одиннадцатый день после отъезда Мазепы.

Марианна, полковник и Андрей сидели за вечерей. В комнате царило мрачное и угрюмое молчание. Говорили мало. Тревога охватила уже не только Марианну, но и старого полковника. Только Андрей, возвратившийся из недолгой отлучки, был в особенно хорошем расположении духа.

От встретившихся знакомых гадячан ему удалось узнать, что в Гадяче за это время не случилось ничего особенного, и слуги гетманские никого не схватили. Это окончательно убедило его в том, что Мазепа проехал себе спокойно в Чигирин, и привело в такое отменное настроение.

Необычайное оживление Андрея обратило наконец на себя внимание Марианны; ей вспомнилось вдруг неприязненное холодное отношение Андрея к Мазепе, его ревнивая подозрительность, его необычно веселое настроение, непонятная отлучка, — и в голове ее зародилась подозрительная мысль.

Ужин окончился в суровом молчании; полковник пожелал всем доброй ночи и вышел. В светлице остались только Марианна и Андрей.

Иззябший, продрогший, он пересел к очагу и молча начал греть свои руки. Марианна так же молча следила за ним.

На дворе выл дикий, осенний ветер; в окна глядела черная, непроглядная ночь.

— Андрей, — произнесла Марианна, подходя к казаку. — Не знаешь ли ты, что случилось с Мазепой?

Андрей поднял голову.

— Я? — произнес он с изумлением. — Да если я знал, разве я не сказал тебе до сих пор об этом?

— Ты должен знать, — повторила Марианна настойчивым и холодным тоном, устремляя на Андрея пристальный взгляд.

Вся кровь ударила в лицо Андрея, ему показалось, что Марианна узнала о его смелом поступке, он хотел уже чистосердечно сознаться ей во всем, но тут взгляд его встретился со взглядом девушки; она смотрела на него холодно и выразительно и в этом стальном леденящем взгляде Андрей прочел вдруг ее недосказанную мысль.

— Марианна! — вскрикнул он, подымаясь с места. — Ты, ты… могла это подумать… про меня? Да если бы я был лесным разбойником, а не честным казаком, и тогда бы я не отважился на такое дело!