Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

Хотя и явились в Молдавии немалые трудности с провиантом, царь все более и более утверждался в мысли, что и туркам устроит здесь «Полтаву». Он был раздражен тем, что Порта приняла его врага Карла XII, и не только приютила, но и пошла у него на поводу, объявив войну России, нарушив мирный договор.

Господарь Дмитрий Кантемир вместе с женой и детьми встретил царя за городом. Лично они виделись впервые, переговоры от его имени в Польше вел с царем Стефан Лука. И здесь он стоял чуть позади Кантемира.

— Мы приветствуем государя великой России… — начал было Кантемир торжественно, но Петр, поломав протокол, шагнул к нему:

— Здравствуй, брат Дмитрий Константинович!

И столь крепко сжал ему руку, что тот едва не охнул.

— Моя супруга Кассандра, — представил господарь жену.

— Кассандра? — переспросил Петр и пошутил: — Уж не предскажет ли она нам судьбу? {254} 254 Кассандра… уж не предскажет ли она нам судьбу. — В гр. миф. Кассандра, дочь царя Трои Приама, получила от Аполлона пророческий дар. Впрочем, помнится, Кассандра ничего хорошего своим вопрошателям не сулила.

Кантемир перевел слова царя жене, та зарумянилась, проговорила:

— Ку ребдаре, се трече маре.

— Она сказала, что с терпением можно перейти море, — перевел Кантемир. — Это наша пословица, обещающая успех терпеливым и упорным. Как у вас: терпение и труд все перетрут.

— Ну что ж, постараемся оправдать ее, — улыбнулся Петр и, увидев у ног Кассандры мальчика, склонился к нему: — Это чей такой герой?

— Это сын наш Антиох, — сказал Кантемир {255} 255 …сын наш Антиох, — сказал Кантемир… — Кантемир Антиох (1708–1744) — русский поэт, дипломат. Просветитель, один из основоположников русского классицизма в жанре стихотворной сатиры. Участник событий 1730 г., укрепивших самодержавие Анны Иоанновны. С 1731 г. — дипломатический представитель в Лондоне, умер в Париже в 1744 г. .

Петр не удержался, подхватил мальчика на руки.

— Сколько ему?

— Три года.

— Катя, — обернулся Петр к жене, — ровесник нашей Аннушке {256} 256 …ровесник нашей Аннушке… — Анна Петровна (1708–1728) — дочь Петра и Екатерины Алексеевны, с 1725 г. жена герцога Гольштейн-Готторпского Карла-Фридриха, мать Петра III. .

— Чудный ребенок, — отозвалась Екатерина Алексеевна.

— А слэбе а да друмул, — пролепетал, хмурясь, мальчик.

— Что? Что он сказал?

— Попросил отпустить его.

— Ах ты «друмул»! — Петр чмокнул мальчика в щеку, опустил на землю.

Во дворце высоких гостей ждал обильный стол с не менее обильным питьем в темных, запотевших бутылках.

Теперь уже с глазу на глаз уточнялись статьи апрельского договора. Кантемира особенно беспокоила возможная неудача в войне. Петр был уверен в успехе, успокаивал союзника:

— В любом случае, Дмитрий Константинович, я не брошу тебя. Ежели мы оконфузимся, во что я не верю, ты будешь иметь в Москве подворье, достойное тебя {257} 257 Ежели мы оконфузимся… ты будешь иметь в Москве подворье, достойное тебя… — В 1711 г. Д. К. Кантемир с несколькими тысячами сторонников эмигрировал в Россию. Ему была пожалована подмосковная Черная Грязь и дом на Никольской улице. , и поместье для содержания семьи и дворни. Вот прибудет Константин Бранкован, укрепит наш союз.

— Сомневаюсь, — вздыхал Кантемир.

— В чем?

— В Бранковане, ваше величество.

— Я послал звать его сюда. Неужто не приедет?

— А вот увидите…

На следующий день прибыл валашский великий спафарий Фома Кантакузин. {258} 258 …валашский великий спафарий Фома Кантакузин. — В XV в. после падения Византии большая часть знатного византийского рода Кантакузинов перешла на службу к туркам. Великий спафарий, как пишет С. Соловьев, Фома Кантакузин говорил Петру о своей верности и о том, что «господарь Бранкован не склонен к русской стороне».

— А господарь? — спросил его Петр.

— Бранкован слишком богат, ваше величество, боится прогадать.

— Ну что ж, он уже прогадал. Я могу со спокойной совестью послать корпус разорять Валахию.

— О ваше величество! — взмолился Кантакузин. — Вас ждет весь валашский народ с надеждой. У народа другое мнение. Почему он должен страдать?

На следующий день, когда царь вместе с господарем собирался отъезжать на Прут к русской армии, гофмейстер объявил:

— Посланец от валашского господаря Константина Бранкована.

Царь и господарь переглянулись в некоем удивлении. «Ну вот, а ты говорил», — читалось на лице Петра.