Робин Янг - Реквием

Страшась повторить судьбу Абеляра, Бертран уговорил Элоизу сбежать из родительского дома до того, как беременность станет видна. Он купил небольшой уединенный домик на холме, где у Элоизы случились преждевременные роды. За ней присматривала недавно овдовевшая Йоланда, не имеющая опыта в акушерстве. Бертран прибыл поздно вечером, обнаружив свою возлюбленную уже холодной в луже свернувшейся крови. Рядом Йоланда качала кричащего мальчика.

Он похоронил Элоизу в роще за домом, проклиная себя, проклиная Бога. Однако вместо положенного наказания Бог наградил его. Он даровал ему Рауля. Шли месяцы, сын рос, и Бертран не мог поверить своему счастью. После его избрания архиепископом Бордо, к чему он упорно стремился, содержать сына стало легче. Тем более что кругом церковные посты занимали его родственники. Прошло время, и ребенок в его сознании как-то отдалился от бедной Элоизы, и он начал воспринимать Рауля как чудо, дарованное ему свыше. Этот мальчик рожден, чтобы изменить мир. И посредством сына Бертрану будут отпущены все грехи.

Дверь отворилась, появилась Йоланда с мальчиком, только начавшим ходить. У Рауля были каштановые волосы, большие черные глаза, как у матери, и орлиный нос, как у отца. Он надулся, когда Йоланда взяла у него из рук потертый кожаный мячик. Но она погладила его по головке и показала на Бертрана.

— Смотри, миленький, твой папа пришел тебя повидать.

Рауль уцепился за ногу Йоланды.

— Чего это он? — смущенно спросил Бертран.

— Застенчивый, — ответила она и посадила мальчика на колени к Бертрану. — Вы бы чаще нас навещали, тогда бы он к вам привык.

В подтверждение ее слов сын захныкал и попытался слезть с коленей.

— Рауль, у меня для тебя есть подарок. Вот. — Бертран взял со стола сверток. Мальчик перестал вертеться и потянул к свертку ручки. — Погоди, дай развернуть. — Бертран достал небольшую вышивку, изображающую церковь на скале, окруженную маленькими белыми домиками, на которыми сияло голубое небо.

Рауль долго смотрел нахмурившись, затем ткнул пальчиком.

— Картинка.

— Не просто картинка, сынок. Это Иерусалим. — Бертран произнес это слово таким мягким и благоговейным тоном, что Рауль затих. Йоланда незаметно выскользнула из комнаты. — В этом городе жил наш Спаситель, Иисус Христос. Придет время, и я повезу тебя туда, Рауль, — пробормотал Бертран в розовое ушко сына. — Обещаю, мы будем любоваться Святой землей вместе.

Час спустя Бертран покинул дом, направляясь вниз, где под покровом деревьев его ждал слуга с лошадьми. Спускаться было легче. Он шагал, чуть подпрыгивая, и даже досаждавшая ему несколько недель боль в желудке, казалось, притупилась. Гайлар, единственный человек, кроме Йоланды, знавший тайну архиепископа, молча помог ему подняться в седло.

Под палящим солнцем они медленно двинулись в сторону Бордо. Бертран думал об обещании, которое дал своему мальчику, и радость встречи с сыном постепенно начала тускнеть. Вести со Святой земли, куда с Крестовым походом отправился Жак де Моле, приходили неутешительные. Надежда на союз с монголами не оправдалась. Мамлюки захватили последнюю крепость тамплиеров на острове Руад, и великий магистр со своим войском отступил на Кипр. Госпитальеры в союз вступать отказывались, у тевтонцев имелись дела в Пруссии, король Эдуард не переставал воевать с шотландцами. Выходило, что борьбу за Святую землю продолжать было некому.

Бертран никогда не бывал на Святой земле, но она звала его настойчиво и страстно. Он мечтал пойти по стопам Бога, увидеть места, где жил и дышал Спаситель. В юности он подумывал совершить паломничество, но его смущали рассказы о Первом крестовом походе, о текущих по улицам потоках крови, о кучах трупов. Бертран не хотел видеть Святую землю такой. Он хотел войти в золотой город, ощутить аромат олив и под пение птиц медленно подняться на холм к церкви Гроба Господня, самому благословенному месту на земле. Но для этого следовало освободить Иерусалим от сарацин.

От размышлений Бертрана отвлек голос Гайлара:

— Что это они там делают?

Слуга показал в сторону большого дуба, возвышавшегося посередине поля как зеленая башня. К нему двигалась группа мужчин. Слышались крики. Они кого-то тащили. Бертран вгляделся. Да, двоих. Те корчились и извивались.

— Вы их остановите, ваша милость?

Бертран молчал.

— Это королевские воины, — сказал Гайлар. — Ваша милость, эти люди — королевские воины.

— Боже, — пробормотал Бертран, осознав, что к дубу волокут двух воинов в ярких накидках войска, размещенного в Бордо. Один из группы уже забросил на ветку дуба веревку. Архиепископ дотронулся до усыпанного драгоценными камнями креста, в ужасе осознавая, что скоро станет свидетелем убийства.