Елена Селестин - Зеркало Рубенса

Сусанну в этом саду он представлял в нескольких образах: вот Сусанна – его невеста, он ведет ее за руку, показывая самое лучшее, что есть вокруг, в природе и в жизни. Он приводит любимую женщину в мир самых блестящих людей и искусства. В другой части композиции Сусанна будет изображена хозяйкой салона, рядом играют музыканты, люди внимают и поклоняются ей, как настоящей королеве. На этой картине он напишет Сусанну разной: веселой, грустной, жаждущей объятий, озорной, застенчивой. Как только он вернется в Антверпен, решил Рубенс, он примется за такую картину, каких еще не было на свете: радостную и чувственную, сложную, многофигурную, насыщенную цветом! В ней будут играть разные материалы и фактуры: тела женщин, драгоценные ткани, камень, металл, зелень деревьев. Он изобразит все, что ценит, чему поклоняется: красивых женщин, гармоничную архитектуру, природу, платья из парчи, кружев и бархата.

Вихрь чувственности! Гимн любви! Ода роскоши! «Рай на земле», так можно назвать картину. А можно – «Сад любви», например.

Ночью во сне Рубенс увидел другое: Жербье восседает на троне, повелевает стихиями, словно нелепый пучеглазый Нептун, на плече у голландца два ало-голубых мадагаскарских попугая, они кричат: «Лондон, Лондон!» Жербье оглядывает корабли, обозревает города, делает странные движения руками, будто усмиряет шторм. Где-то рядом с Жербье – Бэкингем, но его нельзя увидеть. Себя Рубенс узрел у подножия длинной лестницы, по ее ступеням надо было подниматься к Жербье, словно что-то просить у него. Это было обидно и тягостно…

Наутро Рубенс встал с постели бодрым, с новым решением: он должен немедленно отправиться в Лондон и с помощью Жербье вернуть себе зеркало Лукумона!

Да, за это время он убедился, что пишет картины не хуже, даже еще лучше, чем раньше. Но все же он скучал по своему зеркалу, Рубенсу нестерпимо хотелось подержать его в руках и прижать к сердцу.

А теперь путь к сокровищу был свободен.

Необходимо убедить короля Испании отправить его временным послом к английскому двору. Рубенс решил объяснить королю, что только таким образом можно продолжить переговоры в этих обстоятельствах, не теряя лицо великого католического государства.

Королю его идея понравилась.

Филипп IV – инфанте Изабелле

Мадрид, 27 февраля 1629 года

Ваше Высочество!

Я счел уместным продолжить начатые с ведома Вашего Высочества мирные переговоры с Англией и вследствие этого решил, что Педро Пабло Рубенс отправится в Англию с инструкциями, которые по моему приказанию дал ему Граф-Герцог Оливарес и которые будут показаны Вам.

Сусанна твердо решила настоять на своем.

– Ты же сама так хотела этого, дочь, – повторял отец.

Ее раздражал его растерянный и покорный вид, его заискивающий тон. Сусанна понимала, что самое неправильное сейчас – поддаться чувству жалости.

– Я думала, что это мой долг, я всегда была привязана к Изабелле, любила их дом, детей, картины мэтра тоже любила. Конечно, я их любила! И вдруг поняла, что это необязательно, нет у меня перед ними никакого долга.

– Что ты такое говоришь, Сусанна!

– Они, то есть он, мэтр Рубенс, – даже не наша семья, – сказала она резко.

И снова отметила, как расстроен отец, как сильно он постарел после смерти матери. Сусанна присела рядом с ним на скамью и стала гладить отца по рукаву камзола, положила голову ему на плечо.

– Мы ждем, то есть я жду уже шесть месяцев, отец… нет, семь месяцев его нет в городе! Это было бы невыносимо, обидно, даже если бы я…

Она осеклась, но потом добавила решительно:

– Даже если бы я думала, что могу его полюбить.

– Рубенс приедет из Мадрида со дня на день, ты видела письмо, – сказал Фоурмент тихо. Тяжелый разговор его вымотал.

– О, приедет. – Сусанна вздохнула и закрыла лицо руками. – Вот что! Я сама поговорю с ним, когда он будет здесь. Скажу… что, если бы я была ему нужна, он мог бы вернуться гораздо раньше!

– Не говори о том, чего ты не понимаешь. Это государственные дела! – Голос отца стал строгим. Фоурмент всегда прекрасно чувствовал свою любимую дочь, он понимал ее и сейчас. Но породниться с Рубенсом, который знал всех правителей Европы, было так заманчиво, и он уже привык к мысли, что великий Рубенс станет отцом его внуков…

После смерти Изабеллы Сусанне казалось, что она обязана прийти в дом Рубенса, чтобы помочь художнику восстановиться и продолжить работу. Ей казалось, что служить великому человеку – это теперь, после смерти первого мужа, станет ее делом, и невозможно придумать лучшей участи для себя. Разговаривать с Рубенсом, рассуждать об искусстве было для нее великим удовольствием. Ее привязанность к Рубенсу была продолжением ее привязанности к отцу: она легко представляла себя рядом с человеком старше и умнее себя, сильным и почитаемым. Но, увидев «Персея и Андромеду», Сусанна впервые почувствовала, что ее душа, ее тело не хотят того, к чему призывает ее разум! Она поняла, что переоценила свои силы. Когда она увидела себя обнаженной, написанной со страстным пылом старика, его сухими руками, покрытыми темными пятнами, – ее вдруг охватил гнев! Будто ее тела касались против воли, будто он овладел ею без ее согласия. Гнев и даже отвращение были столь сильными, что Сусанна поняла: она не хочет, чтобы Рубенс был ее супругом, ласкал ее, спал рядом. Она не готова, даже ради его искусства, отказаться от собственной молодости!