Мария Голикова - Зима с Франсуа Вийоном

— У него ещё и книга! Ну даёт!

— Я же говорил, он её везде с собой таскает. Придурок…

— Кинжал не забудь… и книгу забери, — велел Фабрис и склонился над Жаном-Мишелем. — Ты же её уже прочитал, да?

— Живой? — с тревогой спросил Дидье. — Мне ещё одна мокруха ни к чему!

— Да живой, куда он денется, — ответил Фабрис и выругался, а уходя, крикнул бесчувственному Жану-Мишелю: — Если помрёшь, передавай привет своему Вийону!

Когда Жан-Мишель очнулся, рядом никого не было. Пошевелился — вроде бы кости были целы — и с трудом сел. Сплюнул кровь, осмотрел свои опустевшие карманы и мешок и обнаружил, что остался не только без денег, но и без книги. Посмотрел в конец улицы, куда ушёл Фабрис с приятелями, и крикнул им вслед в каком-то исступлении:

— Вийон самый талантливый поэт Франции! Он лучший поэт нашего времени! И чтобы понять это, совсем необязательно таскаться по кабакам, сидеть в тюрьме или болтаться на виселице… Я уже понял! Мне не нужна эта книга, идиоты, забирайте её! Я помню её наизусть, она вся в моём сердце… Если вы умеете читать — читайте, а не умеете — продайте её, выбросьте, сожгите — сделайте с ней что угодно! Со стихами вы ничего не сможете сделать! Они уже написаны, они будут жить — и ещё переживут всех нас!!

Хорошенькая служанка высунулась в окно второго этажа. Некоторое время слушала Жана-Мишеля, потом крикнула:

— Эй, месье, вам помочь?

— Нет, спасибо, — ответил Жан-Мишель, встал, пошатываясь, потряс головой и отряхнул одежду. На островерхих крышах Парижа догорал красный мартовский закат. Жан-Мишель побрёл домой. Проходя мимо таверны, услышал, как его товарищи весело поют:

Ему показалось, что голос Анри верховодит, как обычно; Жан-Мишель остановился у дверей, раздумывая, зайти или нет, постоял минуту — и не стал заходить. Вместо этого пошёл дальше, сам не зная, куда и зачем. Книга Вийона перевернула всю его жизнь и ушла из неё так же неожиданно, как и появилась, только стихи звучали в памяти. Зима заканчивалась, прошлое таяло вместе со снегом, карманы были пусты, а душа переполнена…

В переулке возле церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне Жан-Мишель увидел мэтра Вийона — худого, с быстрой походкой, с живыми серыми глазами на смуглом лице. Вийон запахнул свой короткий тёмный плащ, и Жан-Мишель заметил, что слева полу его плаща приподнимает кинжал. Вийон оказался совсем не похож на ту гравюру в книге — он выглядел не намного старше Жана-Мишеля. А Жан-Мишель поймал себя на странной мысли, что больше всего Вийон похож на свои собственные стихи. Его руки действительно оказались очень красивыми, с тонкими, длинными пальцами, — именно такими, как их описал тюремщик Этьен Гарнье.

Жан-Мишель поклонился, Вийон коротко кивнул в ответ и свернул на улицу Сен-Жак. Жан-Мишель поспешил за ним — но на улице Сен-Жак не оказалось никого даже отдалённо похожего на мэтра Вийона. Жан-Мишель остановился, улыбаясь, а потом не смог сдержаться и рассмеялся. Прохожие смотрели на него с удивлением.

Лэ — в средневековой французской литературе стихотворное повествовательное произведение.

Жизнь коротка, искусство вечно ( лат .).

Что позволено Юпитеру, не позволено быку ( лат .).

«Баллада пословиц» ( фр .).

«Толстая Марго» (фр.).

Адвент (от лат. Adventus — приход) — время Рождественского поста у католиков, ожидание Рождества.

Мы так зовём Рождество, что оно приходит ( фр .).

«Баллада повешенных» ( фр .).

«Баллада о дамах былых времён» ( фр .).

«Но где же прошлогодний снег?» ( фр .)