Эльдар Саттаров - Чао, Вьетнам

В целом сына растить оказалось трудно. С малых лет я начал замечать за ним проявления какого-то непостижимого безрассудства. Помню, ему было еще года три, мы были на Кавказе, как он вдруг побежал к краю обрыва, и я едва успел его догнать и перехватить. Он потом утверждал, что хотел слезть на дно, карабкаясь по стеночке, уверяя, что ему это вполне удалось бы. В другой раз, когда я его вел из садика на проспекте Абая, недалеко от Правды, он вдруг вырвался и перебежал дорогу буквально в сантиметрах от мчавшейся прямо на него «Волги». Бедный таксист резко затормозил, пронзительно скрипя шинами по асфальту, и выскочил из машины, крича от ужаса. Алик же уверял потом, что рассчитал скорость такси и свою собственную и был уверен, что успеет. Когда он стоял на воротах, то защищал их так, что шайбой в лицо доставалось обязательно ему.

Бывало, он нас удивлял. Ему с большим трудом давались детские стишки, и мы начали было уже подумывать, что парень туповат или, по крайней мере, с мнемоническими способностями у него не очень. Но когда Венера научила его читать в четыре года, он вдруг начал рассказывать наизусть стихи Лермонтова. Венера очень хотела вырастить из него высококультурную личность. Именно ей пришло в голову отдать пацана на скрипку, а потом на большой теннис. Бедняга сильно приуныл из-за этого, ведь больше всего он любил гонять в футбол во дворе да в хоккей зимой, а времени у него на это теперь не оставалось. Потом мы узнали, что из музыкальной школы и с тренировок он все равно убегает да так и шастает где-то по улицам и дворам со своим смешным футлярчиком и нотной тетрадью или с теннисной ракеткой в чехле.

Когда он учился в четвертом классе, меня вызвали к директору школы из-за того, что он выбрил себе виски. Честно говоря, я согласился, что прическа безобразная и вид у него стал дурацкий, но я отказывался понимать далеко идущие выводы директрисы о том, что дело пахнет антисоветчиной. Я ее даже за это отчитал. А сына отвел в парикмахерскую и обрил под ноль. В то время он начал таскать домой со двора на два-три дня югославские и болгарские виниловые диски с какой-то тяжелой музыкой, которая действовала на нервы не только нам, но и соседям. Я купил ему наушники.

Другое дело – Инга. Эта девочка повсюду ходила за своим отцом Баком, сызмальства во всем ему помогала, а хорошенькая такая росла, любо-дорого смотреть! Помню, идет Бак куда-то по своим делам, а она за ним семенит, еще и с какой-нибудь тяжелой авоськой. Надо сказать, воспитывал ее Бак строго. Почему-то младших детей всегда воспитываешь строже, чем первенцев.

Рудик к тому времени поступил в престижный институт в Москве. Правда, из-за жесткой системы квотирования по республикам места на него там не было, а на выбранный факультет и подавно требовалась московская прописка. Так что Баку пришлось помыкаться по Москве и даже обратиться к куратору из КГБ Славину, который подключил свои связи, чтобы ему помочь. Сабина поступила в институт в Барнауле, да так там и осталась, выйдя замуж за одного местного парня, фотографа. В то время в стране начались большие перемены.

Посвятив всю свою сознательную, зрелую жизнь плановой экономике, о чем я уже упоминал, я не мог не удивляться, когда об ускорении экономического развития через рыночные по сути механизмы госприемки, хозрасчета и кооперации заговорили и у нас, в Советском Союзе. Перепроизводство нефти с падением цен на нее подрывало экономические позиции СССР на мировом рынке, и ситуация уже начинала потихоньку ухудшаться. Именно для того, чтобы минимализировать ущерб, были приняты меры по автономизации предприятий в целях сокращения расходов и максимального повышения прибыльности. Трудовым коллективам давали право на самофинансирование, возлагая на них ответственность за эффективное ведение хозяйства. От этой эффективности якобы зависел уровень доходов коллектива.

Точно такие же перемены продолжались и на далекой родине. На Шестом партийном съезде была принята политика обновления, во многом похожая на проводившуюся у нас политику перестройки. Было официально разрешено учреждение кооперативов, которым предназначалось играть все более важную роль в товарном производстве. Подобно Дэн Сяопину и Горбачеву, нынешние лидеры Вьетнама считали рыночные реформы единственным способом выживания своего режима в стремительно изменяющейся глобальной ситуации. Интересно, что в тамошнем правительстве постепенно возрастало число московских выпускников моего поколения, многие из которых закончили Плешку и Бауманку.