Александр Филимонов - Проигравший.Тиберий

Вскоре Тиберий окончательно обрел утерянное душевное равновесие. Тем более что мать оградила его от самого неприятного — объяснения с Випсанией и полагающихся при разводе процедур. Все было обделано быстро, властью коллегии жрецов под руководством Верховного понтифика, обязанности которого временно исполнял сам император Август. Випсании просто сообщили, что она больше не жена Тиберию, лишается права воспитывать сына, — и поскорее выдали ее вновь замуж, за молодого патриция по имени Азиний Галл, сына знаменитого соратника Юлия Цезаря, Азиния Поллиона. Этому Поллиону сам Август когда-то дал почетное прозвище «последний римлянин», имея в виду его приверженность древним традициям, конечно. Тиберию сказали, что покинутая им Випсания недолго горевала и очень обрадовалась своему новому браку. Что ж, он не осуждал за это свою бывшую любовь.

Сына Тиберия, которого звали Друз Юлий Цезарь, Август отдал под присмотр и покровительство Ливии. Самому Тиберию пока некогда было заниматься его воспитанием: паннонские провинции снова бунтовали, грозя отпасть от Империи. Да и в обоих Галлиях, где Тиберия хорошо знали, тоже было неспокойно. Кому же и наводить там порядок, как не ему? Проведя с молодой женой в Риме несколько положенных дней, Тиберий, с благословения императора, вновь отправился в Паннонию к своим легионам.

Юлия, оставив мачехе детей, увязалась вместе с ним, и Тиберий, опасаясь немилости Августа, не смог ей в этом отказать.

Если бы Тиберия спросили, что он может сказать о всей своей прожитой жизни, то он, не раздумывая, ответил бы, что его жизнь — это тяжкое испытание, посланное ему богами.

И все свои звания, должности и почести, ему оказанные, он с большой радостью променял бы на тихое уединенное существование в каком-нибудь отдаленном месте, в домике возле моря. Этот домик в уединенном уголке мерещился Тиберию с самого детства, когда против его желания мать и Август начали его приобщать к активной государственной деятельности и светской жизни. Он не любил шумных игр со сверстниками, терпеть не мог вникать в городские проблемы, которые его совершенно не касались, его юношеское воображение не пленялось ни сенаторской тогой с широкой красной полосой, ни шлемом военачальника, украшенным золотым изображением орла. Он хотел одного — чтобы его оставили в покое.

Но тихая и спокойная жизнь была Тиберию не суждена. Едва достигнув совершеннолетия, он получил свою первую государственную должность квестора [18] Квестор — название двух финансовых магистратов в Риме. Городские квесторы заведовали казной, провинциальные — финансовым управлением провинций. Начиная с Суллы квесторы образовывали низший класс в сенате. В императорское время значение квесторов упало, поскольку управление имперскими финансами находилось в руках императора. , гораздо раньше положенного срока — по личному указанию Августа. Непосвященному могло показаться, что принцепс благоволит к своему пасынку и старается продвигать его по службе ко все более высоким постам. Но это было не так. Август, не любивший Тиберия, считал его негодным человеческим материалом, из которого нельзя создать ничего путного, в то же время не мог от него избавиться — ведь Тиберий был сыном его обожаемой Ливии. И, нагружая молодого Тиберия непосильной работой — никто из юношей-аристократов не был загружен столь тяжело, — Август надеялся, что медлительный и всегда мрачный Тиберий обнаружит наконец перед взором общественности и своей матери полную неспособность к государственной и вообще к какой бы то ни было деятельности, запутавшись в непосильных и сложных делах.

Раздражение Августа пасынком только возрастало с течением времени. Тиберий, никому не жалуясь на тяжесть судьбы, отлично с нею справлялся. Будучи семнадцатилетним юношей, разобрался, в частности, с запутаннейшим делом Фанния Цепиона — сенатора, который принимал участие в заговоре Варрона Мурены против Августа, а ведь до этого весь сенат не смог найти в этом деле ни оправдательных, ни смягчающих обстоятельств. Более того, Тиберий в присутствии сената и самого Августа произнес блестящую речь, доказывающую виновность Цепиона, и добился, чтобы его осудили за оскорбление величества. И это был едва ли не первый прецедент такого рода: оскорбление величества тогда не рассматривалось как преступление. И Август, всячески подчеркивавший то, что в Риме он — всего лишь первый среди равных, а не какой-нибудь царь, который должен почитаться наравне с божествами, вынужден был согласиться с доводами Тиберия и восторженной реакцией сенаторов. Фанния Цепиона приговорили к лишению имущества и изгнанию, чего он не стал дожидаться, перерезав себе горло.