Ион Деген - Последние публикации

– Что это за пистолет у тебя? – спросил Йорам у доктора.

– Парабеллум. Мой отец всю войну провоевал с таким пистолетом.

– Какую войну?

– С немцами. Но немецкий пистолет он предпочитал советскому. А у меня "парабеллум" из уважения к памяти отца и потому, что мне очень хочется мира.

Йорам вопросительно посмотрел на Давида. Гиора тоже оторвался от закручивания гайки.

– Две тысячи четыреста лет тому назад один очень неглупый римлянин сказал: "Si vis pacem, para bellum", что лучше всего переводится так: "Если хочешь мира, будь готов к войне". Поэтому у этих бородатых добряков "Узи", а меня – "парабеллум".

– Вы его слушайте, – сказал молодой поселенец, – добрее Давида вы не сыщете человека во всей Иудее. Арабы, которых он лечит, души в нем не чают.

– Похоже на правду, – сказал Давид, – но даже в Москве никто не мог обидеть меня безнаказанно. А уж у себя дома! Для этого я и приехал в Израиль, чтобы чувствовать себя защищенным.

Гиора осмотрел поврежденное колесо и закрепил его в багажнике.

– Не забудь в Иерусалиме заехать к панчермахеру, – сказал Яков, – нельзя возвращаться без запасного колеса.

– Хорошо, что так обошлось, сказал молодой бородач.

– Вы или отчаянные храбрецы, или представления не имеете о джихаде. Нельзя здесь без оружия. Для наших арабов нет различия между евреем–другом и просто евреем. Еврей, значит надо вырезать. Джихад. Но, слава Богу, обошлось. Поехали.

Поселенцы развернули тендер и двинулись впереди "ауди". С холма, метрах в двухстах от дороги, вслед им смотрели убежавшие туда арабы. Поселенцы проводили их до Хеврона.

Через город и до северной окраины Бейтлехема Йорам и Гиора ехали вслед За джипом с армейским патрулем. Они не могли рассмотреть водителя и солдата рядом с ним. Но третий, сидевший сзади, был явно резервистом. Во всем его облике угадывалась усталость и неудовольствие. Друзья забыли о транспаранте и не связывали неудовольствие солдата с взглядами, которые время от времени он бросал на этот плакат. – Понимаешь, Йорам, я нашёл пробой в том, что наболтал этот молодой поселенец об арабах. Давида–то они, доктора этого, любят.

– Да. Но у Давида тоже почему–то пистолет.

– Что я могу тебе сказать? Поселенцы ведь с арабами в постоянном контакте. Как мы можем спорить с ними? Это же не Ави, у которого нет информации больше, чем у нас. А ведь Ави именно попросил нас взять пистолеты.

Они миновали Гило и приблизились к центру Иерусалима. До начала митинга оставалось чуть больше двадцати минут.

– Послушай, Гиора, говорят, Хаим Тополь очень хорош в идущем сейчас фильме.

– Да, я слышал.

– Как ты смотришь на то, чтобы сейчас пойти в кино? Дома все некогда, а мы уже все равно приехали.

– Сейчас?

– Ага.

– С удовольствием.

– Остановись на минуту.

– Йорам убрал транспарант, согнул картон вдвое, не без усилий согнул еще вдвое и вышел из автомобиля. Взглядом поискал мусорный ящик. Не найдя, швырнул картон к каменной ограде палисадника.

Девочка лет двенадцати, даже внешне похожая на его Орит, неодобрительно посмотрела на картон, на него и спросила:

– Ты еще не включился в движение за чистую землю Израиля?

Йорам улыбнулся, подобрал картон, погладил девочку по голове и сел на сидение. Гиора хохотал, смахивая с носа слезы. Йорам посмотрел на него и тоже рассмеялся. Автомобиль трясся, как на кочках.

– Расскажем Аврааму? – Спросил Гиора.

– Это был не теоретический спор с Авраамом. Нам преподали предметный урок. А как быть с нашими единомышленниками? Идём пока в кино. Посмотрим.

После опубликования рассказа "Транспарант", леваки и прочие либерально-настроенные граждане стали писать гневные и осуждающие отклики Иону Дегену, как это он посмел задеть демократическую бранжу и её идеалы, вот ответ Дегена этой братии:

"Около месяца был лишён компьютера. Только сейчас увидел отклики на «Транспарант». Ничего неожиданного. Примерно на такую реакцию рассчитывал.

Всем доброжелателям сердечная благодарность. Не за комплименты, а за понимание происходящего в Израиле.

Дорогой Эрнст Левин, простите, но Вы неправы, обрушившись на некого Сэма. Он написал правильно. Вероятно, единственный случай. Это не художественное произведение и не публицистика. Это документ, протокол. Вот только по должности или по положению он не смеет прочитать его.

Уважаемый критик из Штутгарта, Вы неправы по трём пунктам. Во-первых, пользуетесь лживой статистикой. Во-вторых, как и талантливейший и благородный Элиэзер Рабинович, забываете о функции множества неизвестных переменных, которая в истории еврейского народа не менее важна, чем в математике. В-третьих, в Штутгарте у Вас просто не может быть правильного представления о политической географии, тем более – топографии Израиля.