И вот результат…
Никакого транспорта у сельсовета нет, машины и лошади принадлежат колхозу, и без председателя колхоза никто распоряжаться ими не может. Иван Опанасович не сомневался, что распоряжение будет, но все же послал Бабиченко к Голованю, чтобы тот пришел сам и жена его тоже, поскольку она когда-то работала медсестрой, а свою жену послал к живущему поблизости колхозному шоферу Дмитруку, чтобы пригнал машину.
Иван Опанасович остался с американцем вдвоем и время от времени испытующе на него поглядывал — оскорбился он тем, что его ночью под угрозой оружия погнали неведомо куда и зачем, или нет? Пожалуется где надо, потом попробуй объясни, почему плохо обращались с иностранцем. За такое дело может нагореть по первое число…
Мистер Ган вовсе не выглядел обиженным. Сидя на крыльце, он закинул руки за голову и любовался вызвездившим небом.
— Isn't it marvellous? [14] Чудесно! Не правда ли? (англ.)
— сказал он и пояснил: — Красиво!
— Звезды-то? Ничего, здорово, конечно, — озабоченно согласился Иван Опанасович и негромко в сердцах добавил: — У него еще звезды в голове! Мне бы вот так — никаких забот, только на звезды пялиться…
Мистер Ган покивал, привалился к перилам и начал что-то насвистывать.
В третий раз за сутки они сломя голову примчались в Дом туриста. Переводчик был совсем плох. Он уже не стонал, а криком кричал. Иван Опанасович и Головань с трудом уловили, что у него, должно быть, почечная колика. Приступы случались раньше, но так еще никогда не бывало. В такой ситуации следовало, конечно, не за врачом ехать, а больного везти к врачам, в больницу. И как можно скорее. До района ближе, но дорога хуже, а в область и дорога получше, и больница там что надо…
В кузове намостили матрацы, одеяла, перенесли и уложили переводчика. Председателева жена села рядом: придерживать и так, на всякий случай — все-таки медсестра. Иван Опанасович наклонился над переводчиком:
— А с ним чего делать? С мистером этим?
— Да пусть он… — начал переводчик, но его снова пронзил приступ боли, он замычал и так и не объяснил, что должен сделать мистер.
Иван Опанасович спрыгнул на землю. Приходилось решать самому, и Иван Опанасович решил.
— Вот что, мистер, — сказал он, — раз такое стряслось, тебе тут делать нечего. Давай складывай свои вещички и тово, — показал он на машину.
Мистер Ган, помогавший переносить переводчика и потом безмятежно наблюдавший за тем, как его укладывают, всполошился.
— No! No! — замахал он рукой. — I should very much like… I… — он потыкал себя в грудь, потом под ноги, — here… [15] Нет! Нет! Мне бы очень хотелось… здесь… (англ.)
Иван Опанасович и Головань растерянно переглянулись. Как же так его оставлять? Чего он тут будет околачиваться? Одно дело с переводчиком, и совсем другое, когда один… Кто его знает, что он за человек и что у него на уме.
— Нет, — замотал головой Иван Опанасович. — Не положено! Давай уматывай, пускай там в области разбираются. У нас и без тебя мороки хватает…
Мистер Ган быстро-быстро загалдел по-своему, потом бросился в комнату и выбежал со складным спиннингом.
— Fish! — закричал он и сделал вид, будто забрасывает леску. — Риба!.. Ам-ам… Dinner! And to bed [16] Обед! И спать… (англ.)
. — Он приложил ладони к щеке, закрыл глаза и даже захрапел, изображая спящего.
— Да, — сказал Иван Опанасович. — Вопрос только, какую ты рыбу ловить будешь? Среди вашего брата всякие рыболовы бывают…
Американец напряженно смотрел то на одного, то на другого, лицо его было таким огорченным и растерянным, что Голованю стало его жалко.
— Может, ничего, пускай денек побудет? Куда они его ночью денут? Не в больницу же?.. А ты позвонишь в район, доложишь обстановку — пускай там и решают.
— Ну да! А отвечать кто будет, в случае чего?..
Вот черт, накачался на нашу голову!
Иван Опанасович даже сплюнул в сердцах. Оставить здесь без всякого присмотра — плохо. Гнать силком — еще хуже. Что же его теперь, веревкой вязать или в грузовик берданкой загонять?
— Ладно! — махнул он рукой. — Давай трогай, Михайло. Только не больно тряси, а то не довезешь…
Грузовик зарычал и осторожно выехал со двора.
— Ты, Свирид, приглядывай тут за ним.
— То не моя обязанность! — жестко ответил Бабиченко. — Я к имуществу приставленный!
— Да человек ты или нет? Можешь войти в мое положение? Ну иди ты звони в район, а я тут сторожить буду…
За скулами Бабиченко заходили желваки, но он промолчал.
Читать дальше