Ольга Адамова-Слиозберг: Путь

Пронзает сердце острая игла…
Всё та же камера, всё то же пробужденье.
В окно через решетку льется мгла,
И знаменует утра приближенье.
Четыре бьет. Настал мой час томленья.

Но час проходит. В пять уже светло.
Беру французский вычурный роман
И уношусь под небо дальних стран,
Где жизнь легка и где всегда светло.

Там женщины нарядны, точно птицы,
Там о любви мужчины говорят,
Там героине, верно, не приснится
Ни эта камера, ни этих прутьев ряд,
Ни дверь с глазком, ни черная параша,
Там на оправку не приходят звать…
Но в самом деле уж пора вставать.
Бьет шесть, гремят замки…
Эх, жизнь — жестянка наша!..

День тянется, как нагруженный воз.
Обед. Прогулка. Книги. Разговоры.
Порой случайные бессмысленные споры.
И, наконец, событие — допрос.

И снова ночь. И снова предо мною
Воспоминания проходят чередою.

И не могу я прошлому простить!
Как мало сделано! Как мало я жила!
Ужель конец? Нет, слишком рано.
Моя душа — одна сплошная рана.
И страстно, страстно хочется мне жить.

Когда ниже упасть нельзя,
Когда всё потеряно,
Познается цена вещам,
Словам и верованиям.

Если зажжется во тьме
Факелом сердце горящее,
Значит, навстречу мне
Встало Настоящее.

Жалость, сильнее, чем боль,
Сильнее, чем жажда жить,
Нас повенчала с тобой…
Это ли, друг, забыть?

Крепко проверено мной:
В страшный судный час,
Девочка, мальчик мой,
К вам душа рвалась.

В час, когда руку дать —
Значило — вместе пасть,
Не усомнилась я в вас,
Сестры, отец и мать.

Если в этой тьме
Сердце рванется спящее,
Значит — даже тюрьме
Не убить Настоящее.

Когда ночами мучима тоской,
Ища напрасно отдых и покой,
В пережитом ответа я искала:
Что жизнь мою и гибель оправдало?
Когда я видела, что целый свет
Враждебен мне, что мне опоры нет,
Чтоб смертную тоску от сердца оторвать,
Я принималася в уме перебирать
Стихи любимые. Сквозь тьму веков, сквозь дали,
Сердца родные сердцу вести слали,
И отзывалися слова в душе унылой,
Как ласка друга, трепетною силой.
В реке поэзии омывшися душой,
Я снова силу в жизни находила:
У Пушкина гармонии училась,
У Кюхельбекера — высокой и прямой
Гражданской доблести, любви к искусству
И чистой дружбы сладостному чувству.
Веселой радости в безжалостном бою,
Бездонной нежности и мужеству терпенья
Училась у насмешливого Гейне,
Свободе жизнь отдавшего свою.
И Лермонтов, могучий, мрачный гений,
Мне раскрывал весь мир своих мучений.
И вас, учителя людей, я вспоминала,
Ромен Роллан и Франц, Тургенев и Толстой,
В мир ваших мыслей погружась душой,
Я горькую печаль свою позабывала.
И с человечеством вновь через вас родня,
Гнала ночной кошмар и шла навстречу дня.