Фаина Гримберг - Княжна Тараканова

Чиновник вертел в руках ее паспорт. Ей уже казалось, что ее заподозрили… Она спокойно молчала, выглядела даже и слишком равнодушной. Но чувствовала, что еще немного – и она выдаст себя, свою тревогу, каким-нибудь нетерпеливым жестом, или вдруг поторопит чиновника оброненными неосторожно словами… Звонкий женский голос, звучание этого голоса отдалось в ушах невнятным эхом. Но уже спустя мгновение Елизавета все поняла!.. Мадам де Турнемир звонко и весело спрашивала чиновника, чего же он хочет от ее подруги…

– …неужели вы намереваетесь посадить нас в тюрьму? – Она расхохоталась так, будто обладала белоснежными зубами, а не кривыми клыками… И вдруг она бодро подошла к чиновнику, державшему паспорт Елизаветы, и поспешно раздергивала шнурок бархатного кошелька. Она нисколько не смутилась и, вынув из кошелька, протянула чиновнику несколько золотых монет.

– Ну?! – Ее лицо прямо-таки сверкало, прямо-таки искрилось терпким весельем. Она была такой веселой и непринужденной, что все невольно заразились ее искрометной веселостью. Уже все смеялись. Чиновник также улыбнулся, едва, впрочем, приоткрыв рот. Он вернул Елизавете паспорт, назвав ее «княжной». Проверка закончилась. Постояльцы пили вино и заедали бисквитами и жареными каштанами. Многие дамы и прежде всего имеющие детей уже удалились. За столом все вольнее шутили, кавалеры отпускали ярчайшие комплименты… Мадам де Турнемир внезапно и крепко обняла Елизавету за плечи. Елизавета опустила голову.

– Пойдем же… пойдем!.. – энергически шептала мадам де Турнемир.

Елизавета покорно поднялась. В коридоре мадам де Турнемир нарочно шаркала туфлями и затем целовала свою неожиданную спутницу в шею сзади. Эти поцелуи волновали Елизавету. Она вдруг произнесла:

– Идемте ко мне… – с некоторой неопределенностью…

В отведенной ей комнате, в самой середке, поставлены были сундуки.

– Вы так уверенно назвали меня подругой, – начала Елизавета и невольно приложила руку, ладонь, к груди… – Почему? Вы ничего не опасались. Вы ведь совсем не знаете меня! А если бы я сказала, что мы даже не знакомы?

Мадам де Турнемир расхохоталась:

– Я… – Она едва не закашлялась… – Я – Катрина, зови меня Катриной!.. Чего же было мне бояться?! Это ты боялась, только слепой не приметил бы! Трусишка! Нельзя так выдавать себя! Тебе нужен другой паспорт, я угадала?

Елизавета с досадой подумала, что вновь настает пора бесполезных советов! Но сказала тихо:

– Да…

– Раздобудем! – подхватила Катрина энергически и легкомысленно…

Что оставалось делать после такого заявления? Елизавета покорилась. Лесбийские забавы были для Елизаветы внове. Она удивлялась действиям Катрины, которая будучи столь непривлекательной внешне, умела довести до самого горячего и даже и сладко-мучительного наслаждения. Это испытываемое Елизаветой наслаждение вовсе не вызывало чувства любви к мадам де Турнемир, на нее вовсе не было приятно смотреть. Ее поцелуи отдавали гнильцой зубов и вызывали сердечное замирание… И Франк и шевалье де Сейналь нравились Елизавете в той или иной степени. На Катрину ей было даже и неприятно смотреть, но самое большое телесное наслаждение ей доставила именно Катрина… Разумеется, ей и в мысль не могло прийти – сравнивать Катрину с Михалом. Михал был странное и единственное в жизни Елизаветы…

Разумеется, Катрина де Турнемир вовсе не являлась той, за кого себя выдавала, то есть графиней де Турнемир! Елизавета спросила:

– Отчего ты не спрашиваешь меня, кто я! – спросила даже и с некоторым вызовом.

– Да зачем же! – Катрина хохотала неудержимо. – С меня довольно и моего знания о том, что ты – никакая не княжна Ассанчуковна!

Елизавета принуждена была признаться самой себе, что вовсе не желает откровенничать о своей прошлой жизни, то есть ни с кем не желает откровенничать об этом!..

– Конечно, я не скажу тебе, кто я! – говорила Катрина с неизменным своим звонким смехом. – И ты никому не говори о себе. Разве мы скрываемся под чужими именами для того, чтобы нас разоблачали?!.

Елизавета подумала, что это весьма верное суждение.

Спрашивать о происхождении горничной мадам де Турнемир также не имело смысла. И, конечно же, Катрина сказала, что и Елизавете необходима горничная! Елизавета не могла скрыть раздражения. Катрина, веселая, как всегда, заявила, что привыкнуть к наличию горничной все равно придется, поскольку знатная дама не может путешествовать без горничной: