Первые допросы Михала Доманского также ничего не дали Голицыну. Михал был более чем осторожен. Выходило так, что он не разбирался ни в делах странной женщины, ни в действиях конфедератов… И тут Голицын задал ему удивительно логичный вопрос:
– Зачем же вы оставались при этой женщине?..
Самое занятное было то, что именно теперь Михал наконец-то мог сказать чистую правду:
– Страстная привязанность к ней и желание знать, чем кончатся запутанные ее обстоятельства, заставили меня остаться при ней и уговорить Чарномского не покидать ее…
Это, конечно, была правда, но и не совсем правда, хотя бы потому что эти самые «обстоятельства» отчасти были, что называется, «запутаны» именно вследствие вмешательства Михала Доманского!.. Но эта самая «страстная привязанность» – вот это была правда!..
* * *
Сидя в кресле, она ожидала очередных вопросов Голицына. Сегодня в лице его читалась некоторая энергическая торжественность. Должно быть, он что-то такое придумал, из-за чего допросы могли оживиться. Ведь покамест это были всего лишь совершенно бессмысленные разговоры: Голицын сурово, но отнюдь не злобно спрашивал; она отвечала ему странными сказками о таинственной сироте…
– Мы наконец-то получили сведения, истинные сведения о вашем происхождении! – провозгласил Голицын. Чувства ее обострились, она уловила в его голосе тончайшую фальшивую нотку. Но все же она испугалась. Он заметил, как она чуть подалась вперед из кресла, но затем тотчас приняла прежнюю позу. На одно мгновение черты ее лица выразили напряжение… Он, конечно, ждал, что и она, в свою очередь, задаст ему вопрос, спросит, о каких сведениях идет речь, в чем эти сведения заключаются… Она молчала, выдерживала паузу, тянула… – Вы должны подтвердить, какое из этих сообщений является верным. – Теперь он говорил сухо, с интонациями официального чиновника. Она молчала. – Английский посол Гуннинг заявляет, что вы – дочь содержателя кухмистерской в Праге чешской, а известный вам сэр Джон Дик слышал от людей осведомленных, будто вы – дочь нюрнбергского булочника! – Голицын повысил голос…
Она сначала и вправду испугалась. В конце концов, если очень захотеть, всегда можно выяснить происхождение того или иного лица. Но слова князя успокоили ее. Только один человек мог рассказать о ней, Михал! И ведь ему могли пообещать освобождение, могли пообещать ему, что освободят ее! Но зачем будут соблазнять его такими обещаниями, кому придет в голову, что именно он столько знает о таинственной незнакомке!.. Но что такого занятного стоит ответить Голицыну?!.
Она вдруг встала, приняла позу гордости и громко, с горячностью произнесла по-французски, с прекрасным парижским произношением:
– Я никогда в жизни не была в Праге! А клеветникам стоило бы выцарапать глаза!..
Затем она снова опустилась в кресло, разрыдалась и закрыла лицо ладонями. Она пользовалась возможностью плакать отчаянно и открыто… Он вызвал конвой, ее увели. Она шла, отняв руки от лица и горько плача. Лицо ее раскраснелось и судорожно исказилось. Потом она долго еще плакала на постели, утыкаясь лицом в подушку…
* * *
…Затем она говорила князю Голицыну, что ее ждет ее жених, князь Лимбург, что Радзивилл и сестра Радзивилла, графиня Моравская, повторяли толки… «о моем происхождении»! Но она не хотела верить! Однажды ей передали запечатанные письма для графа Орлова…
– …Быть может, я поступила дурно, но я слишком многого опасалась! Распечатав пакет, я нашла в нем бумаги, написанные неизвестной мне принцессой, моей соименницей. Сняв предварительно копии, я переслала эти бумаги Орлову. Я уговаривала князя Радзивилла отказаться от негодных замыслов. Убедившись в его упрямстве, я отправилась в Рим. В Риме явился ко мне посланец графа Орлова, то есть их было двое, и, должно быть, оба вам известны, некто Рибас и некто Христенек. Они уговорили меня познакомиться с Орловым. Откровенно говоря, я не понимала, зачем это нужно, я уже собиралась возвращаться через Геную к моему жениху! Но в конце концов решила соблюсти правила учтивости, к тому же я вполне могла заехать в Пизу. Пиза была по дороге. Познакомившись в Пизе с графом, я нашла его человеком вполне разумным. Мы много говорили о посланиях, написанных от имени некой Елизаветы. Я узнала, что граф верен своей государыне и не намеревается отвечать на призывы изменить ей! Он предложил мне поездку в Ливорно с целью осмотрения прекрасного русского флота. Я согласилась… Остальное вам известно! Я же не знаю, за кого меня приняли, почему подвергли унизительному аресту!..
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу