Оливия Кулидж - Римляне

– Ты везде успеваешь! – похвалил я Силия.

Он засмеялся и ткнул меня в ребра:

– Это ничто по сравнению с тем, что я знаю. Ты можешь держать язык за зубами?

– Конечно нет, – искренне ответил я.

Силий склонился к моему уху и зашептал про скандал, касающийся Мецената, однако совсем иного рода, чем тот, что был описан в поэме Горация. Я не хотел слушать, но мне ничего другого не оставалось: я лежал на скамье, а Силий тер мне спину.

– Это ложь, – протестовал я, садясь и отодвигаясь от него, – не хочу этого слышать.

– Это правда. Причиной всему Терентия. Так что…

– Жена Мецената! – воскликнул я. – Но она никогда не признается!

– Ей и не придется, – возразил Силий, – ты же знаешь, как сплетничают рабы.

Он был прав. В Риме не было ни одного большого дома, за стены которого не просачивались тайны. Но мне это все равно было не по душе. Совсем не по душе. И так уже хватало толков после того, как Август не вызвал Мецената на совет во дворец, но такое я слышал впервые. Политические игры в Риме – злобные игры. Великие люди являются легкими мишенями, потому что для них это не только вопрос присутствия при дворе императора. К примеру, Галлия ложными обвинениями довели до самоубийства, и я, если бы посмел, смог бы назвать еще парочку других, которые были невиновны. И когда гибнут великие, всем наплевать, что с ними вместе идет ко дну и мелкая рыбешка. Хотя Меценат никогда ничего не сделал лично для меня, я совсем не хотел оказаться свидетелем его падения, чтобы он потянул меня за собой. Я прямо сказал об этом Силию. Прибавив, что не хочу находиться в одной комнате с ним, вновь вернулся в парную, забрался в бассейн с горячей водой и прислонился к его стенке, в которой было специальное углубление для спины.

Все было окутано паром, и комнату освещали только маленькие оконца в крыше. Я не успел опомниться, как Гораций очутился рядом. Поняв, что избежать разговора не удастся, я остался сидеть в воде по плечи, глядя мимо. Гораций опустился на пол и сунул ноги в воду.

– Я потерял голову, – начал он, – мне следовало догадаться, что это не ты принес поэму. Ты ничего не имеешь против Мецената, к тому же трусишь перед неприятностями.

Я промолчал, стараясь держать себя в руках.

Гораций спустился на одну ступеньку в бассейн и уселся на ней, по пояс в воде, глядя на меня.

– Я не люблю ссор, поэтому это частично моя вина.

– Полностью, – возразил я.

– Давай больше не будем спорить. Мне нужно кое-что объяснить. Видишь ли, мне уже подбрасывали эту поэму. Последний раз она оказалась в моей маленькой книжной лавке недалеко от цирка. Я принес туда свою работу старому другу, чтобы он сделал копию. Ты знаешь, как это делается. Он читает стихи, а двадцать или тридцать рабов записывают их. Потом копии продаются, а они в это время делают другие. В моем свитке оказалась и эта поэма. Ее могли бы переписать, и люди бы купили ее, но, к счастью, этот человек – мой друг – принес ее мне. Хотя и был страшно огорчен. Можешь представить, что я чувствовал, оказавшись жертвой злого розыгрыша. Поэтому неудивительно, что я потерял контроль над собой.

Гораций очень заинтересовал меня, кроме того, теплая вода успокоила мои нервы. В улыбке Горация всегда было что-то обаятельное. Я чуть-чуть подвинулся.

– Залезай, так мы будем видеть, кто входит. Я хочу поговорить с тобой. – И я рассказал ему историю Силия.

– Здесь нет и доли правды, – фыркнул Гораций, – я знаю Мецената.

– Рад бы согласиться, но мне кажется, кто-то очень умный и хитрый, с кем нам не справиться, затеял очень недоброе дело. Он легко избавится от нас с тобой. Как ты думаешь, почему Силий рассказал мне эту историю? Чтобы я в пылу гнева мог повторить ее кому-нибудь. Потом он будет все отрицать, и его поддержат.

Гораций покачал головой:

– Это неразумно. Я хорошо знаю Мецената, поэтому всё, что бы я ни сказал о нем, примут за правду. Но почему для роспуска слухов выбрали именно тебя?

– Потому что я тебе завидую. Да и всегда завидовал, и это неудивительно, если принять во внимание, как ты добился успеха. Ты бы не стал разносить сплетни о своих могущественных друзьях, но возможно, я ошибаюсь. Я могу передать слухи другим. На это и рассчитывали. У тебя не так уж много врагов, чтобы можно было выбирать.

– Надеюсь. Не думал, что у меня вообще есть враги. – Голос Горация звучал подавленно.