Гор Видал - Император Юлиан

357 год - начало мировой полководческой славы Юлиана. Весной, когда пшеница в полях поспела, он двинулся в Реймс. Здесь ему сообщили, что на подмогу ему в Аугст послана двадцатипятитысячная армия и семь речных судов. Командует подкреплением Барбацион, командир римской пехоты. Предстояло решающее сражение с германцами. Диспозицию совместных действий выработать не удалось, так как в Галлию вторглось племя лаэтов и, дойдя до Лиона, осадило его, а окрестности города предало огню. Юлиан послал на выручку Лиону три когорты легкой конницы и поставил на трех дорогах, ведущих из города, засады, с тем чтобы, когда дикари обратятся в бегство, нанести им окончательное поражение. К несчастью, Барбацион позволил германцам уйти: трибун пехотинцев Целла, выполняя его приказ, не дал командиру конников атаковать. В чем причина? Просто Барбацион желал, чтобы Юлиан потерпел поражение. К тому же он был в сговоре с германцами. По приказу Юлиана Целлу и всех его подчиненных уволили из армии, один только командир конников был признан невиновным. Это, между прочим, был Валентиниан - наш будущий император.

Продвижение армии Юлиана к Рейну встревожило германцев. Отступая, они пытались нас задержать, устраивая на дорогах завалы из вековых деревьев, а затем укрылись на рейнских островах; днем они нас оттуда всячески поносили, а по ночам с островов звучали невообразимо заунывные песни. Чтобы выбить оттуда германцев, Юлиан потребовал у Барбациона его семь судов, но они тут же таинственным образом сгорели. Юлиан всегда отличался изобретательностью - на этот раз он приказал легковооруженным солдатам из вспомогательных частей легиона корнутов переправиться на один из островов вплавь на деревянных щитах. Им сопутствовала удача: добравшись до острова, они перебили германцев и, захватив их лодки, высадились на остальных островах. Под натиском атакующих германцы бежали в леса на восточном берегу реки.

Затем Юлиан восстановил крепость Цаберн, важный укрепленный пункт, преграждающий путь в центральную Галлию. Собрав хлеб, посеянный германцами, он получил запасы провианта на двадцать дней. Теперь Юлиан был готов схватиться с самим Кнодомаром, единственным препятствием оставался Барбацион. К счастью для нас, недалеко от Аугста на него напали германцы. Хотя в распоряжении Барбациона была многочисленная и дисциплинированная армия, этот на редкость гениальный полководец бежал в панике до самого Аугста. Здесь он без промедления объявил, что одержал величайшую победу, и, хотя на дворе был всего лишь июль, встал на зимние квартиры. Мы с облегчением вздохнули, избавившись от него на целый год, и Юлиан двинул свою тринадцатитысячную армию прямо на Страсбург. Не доходя до этого города нескольких миль, он встретил послов Кнодомара. Король требовал, чтобы римляне ушли из Галлии, так как отныне это "германская земля, завоеванная германским оружием и доблестью". В ответ Юлиан рассмеялся послам в лицо, но Кнодомар был твердый орешек. Со времени победы над цезарем Деценцием он хозяйничал в Галлии как хотел: то внезапно появится, то снова уйдет за Рейн - прямо настоящий правитель. Разгромив Барбациона, он совсем осмелел и предвкушал новую победу над Юлианом.

Что из этого вышло, всем известно. Рекомендую тебе при публикации записок Юлиана вставить данное им описание битвы при Страсбурге. По-моему, это едва ли не лучшее из его сочинений, а ты ведь знаешь, какой я любитель военных мемуаров! Только старческая болтливость побуждает меня так подробно описывать месяцы, проведенные в Галлии. Я делаю это, главным образом, для тебя, а отчасти для того, чтобы проверить свою память. Оказывается, она много лучше, чем я предполагал. Между прочим, когда я написал слово "память", мне вспомнилась одна любопытная подробность. Проезжая мимо одного галльского города, я увидел, что некоторые могилы на кладбище накрыты рыбачьими сетями. Я спросил у солдата-галла, зачем это делается, и он ответил: "Чтобы духи матерей, умерших при родах, не забрали с собой детей". В этих местах сохранилось множество интересных обычаев и поверий; можно только надеяться, что отыщется какой-нибудь новый Геродот, который успеет сохранить их для истории, прежде чем галлы окончательно забудут свои национальные традиции и ассимилируются с римлянами.

Между прочим, как раз в это время Елену вызвали в Рим, куда должен был прибыть император. Первый приезд Констанция в столицу совпал с его первым триумфом по случаю победы над сарматами. Елена снова была беременна, и снова ее ребенку не суждено было выжить: императрица опоила ее каким-то снадобьем, от которого произошел выкидыш.