Владимир Микушевич - Воскресение в Третьем Риме

– А не при Сталине? Ты, кажется, пишешь в своей книге, будто есть легенда, что Фавст не умер?

– Такая легенда действительно есть, я ее упоминаю в книге, но из этого еще ничего не следует.

Вопросы Киры начинали напоминать допрос с пристрастием:

– Ничего не следует? А почему у тебя живет эта дамочка из Имморталистического центра? Мадам Литли? Как ее… Клер…

– Да нет, Клер – это моя соседка… А мадам Литли просто остановилась у меня…

– Видишь, и соседка у тебя Клер, и дачница мадам Литли, и не откуда-нибудь – из Парижа, от Святого Сульпиция, из Имморталистического центра. Познакомил бы…

Осведомленность Киры поражала меня. Я смущенно пролепетал:

– Отчего ж нет… Можно и познакомить.

– Понимаю, не я ее интересую. Ее интересует твой бессмертный предок, пресловутый Фавст. Ну хорошо, а с двойником твоим у тебя какие отношения?

– С каким двойником?

– Да что ты юлишь! Все знают: у тебя есть двойник, и зовут его, как тебя, Федорыч. Он как будто бы законный наследник российского престола, чуть ли не твой брат.

– Никогда не встречал его.

– Тоже мне конспиратор! А что ты теперь переводишь? Или «Русский Фауст» настолько обогатил тебя, что тебе уже и переводить не надо?

– Да нет, я перевожу… с французского… Монфокона де Виллара… «Граф де Габалис, или Беседы о тайных науках…»

Следовало спросить, как она сама живет. Но я все еще не решался сказать ей «ты», а она продолжала наседать:

– Тайные науки… Ты, я вижу, не отстаешь от века. Впрочем, надо отдать тебе справедливость, ты и раньше был замечен по этой части. Мне и нужна-то, в общем, твоя консультация… по тайным наукам.

Я невольно прервал ее:

– Ну а сама-то… сама-то ты как живешь? – Я сразу почувствовал в ней готовность реализовать наконец произнесенное «ты».

– Как живу, как живу… Да все так же… По тебе скучаю… – Она придвинулась ко мне и налила мне кофе.

– С работой как? – спросил я.

– Пока еще работаю, – кивнула она.

– Все там же?

– Где же еще… Всю жизнь там работаю…

– В институте национально-освободительных движений?

– Мы теперь название переменили. Не знаю, удачно ли, но мы называемся Институт по изучению этносов.

– Тоже красиво, как говорила Анна Ахматова.

– Сколько я зарабатываю, не спрашиваешь? Да, да, дурной тон… Хотя теперь это перестало быть дурным тоном. Но я попросилась бы на лето к тебе в Мочаловку, надо же где-то отдохнуть, а юг мне не по средствам, попросилась бы, говорю, если бы не твоя соседка…

Я подумал, что она имеет в виду Клер.

– Она совсем взбесилась. Ты будешь доказывать, что ты и этого не знаешь, но она распространяет кассеты с записями его голоса.

– Кто распространяет? Какие кассеты? Какого голоса?

– Не строй дурочку! Клавдия распространяет, милая твоя Клавиша, из-за которой ты меня бросил…

– И что же она такое распространяет?

– Ты действительно не знаешь? Об этом уже вся Москва говорит… Да и Петербург тоже… Кассеты с новыми записями лекций Чудотворцева.

– Что значит «новые записи»?

– Ты ее спроси. А тебе я дам послушать, если ты такой неосведомленный…

Она включила магнитофон. Первая лекция называлась, помнится, «Апостол бессмертия». Ход мысли был характерен для Чудотворцева и хорошо мне знаком по другим источникам. Лектор анализировал известный стих Евангелия: «́аще хощу, да т́ой пребываетъ, д́ондеже прiиду, что къ тебѣ; ты по мнѣ гряди. Изыде же сл́ово с́е въ бр́атiю, яко ученикъ той не умретъ» (Иоанн, 21:22–23). Лектор говорил о том, что бессмертие Иоанна Богослова было совершенно несомненным для христианской традиции, в особенности для восточно-христианской традиции. Стих «обновится яко орля юность твоя» традиция связывала именно с Иоанном. Потому и символом евангелиста Иоанна стал орел, которого, согласно Физиологу, омолаживает приближение к солнцу, а солнце – известная аллегория Христа, Который есть Солнце Правды. Иоанн возлежит на Тайной Вечере на персях Иисуса, и в Евангелии прямо говорится, что Иисус любил его. Некоторые еретические движения позволяли себе на этом основании говорить об особом эротизме их отношений (оба девственники, у обоих нет жен). Лектор, естественно, отметал эту ересь, но ссылался на отцов церкви, называвших Христа божественным Эросом. Подчеркивал он и то, что особая близость между девственником Иоанном и Девой Марией возвещена Самим Христом с креста. Этим так же подтверждается, что оба не умрут. Далее лектор проводил сначала осторожную параллель между Иоанном Богословом и пресвитером Иоанном, легендарным праведным правителем восточного царства, а потом приходил к выводу, что пресвитер Иоанн и есть бессмертный Иоанн Богослов на троне. Трон его – истинный трон Святой Руси. Иоанн Богослов – невидимый истинный царь Святой Руси, и мусульманские мистики имеют его в виду, когда говорят о скрытом имаме. Эта же идея, по мнению лектора, проводится Вячеславом Ивановым в его «Повести о Светомире Царевиче». Не случайно Русь осознала себя Третьим Римом при Иоанне Третьем, а Иоанн четвертый Грозный стал ее величайшим царем. Царица Небесная правит Святой Русью совместно с Иоанном Бессмертным, апостолом православия, и так будет до второго пришествия.