Берды Кербабаев - Решающий шаг

Невысокого роста рябой туркмен, хромая на левую ногу, вел рыжую прихрамывающую лошадь. Так они оба и подошли к столу. Увидав людей в узких одеждах и почуяв их особенный запах, рыжая лошадь зафыркала и попятилась назад. Но когда она остановилась, левая нога ее осталась приподнятой.

Врач с опаской обошел вокруг нее, осмотрел спину, погладил грудь. Лошадь отступила назад и опять подняла больную ногу. Врач наклонился, постучал по колену, но под копытом ничего особенного не заметил. Лошадник-туркмен тоже осмотрел голень, ступню и объявил:

— Не годится, калека.

Полковник махнул рукой:

— Брак. Китты, пошел!

Рябой не понял ни искаженного туркменского слова, ни русских слов, и только по движению руки полковника догадался, что его отпускают. Он стал поворачивать лошадь, но врач задержал его:

— Погоди-ка! — сказал он и взялся за недоуздок. Рябой посмотрел на врача с такой злобой, что, казалось, будь у него в глазах пули, он застрелил бы его. Врач велел поднять ногу лошади и, вынув перочинный нож, стал ковырять им в копыте. Кончик ножа задел за что-то твердое.

— Это что? — спросил врач.

Рябой опустил глаза. Ему хотелось ответить дерзкой грубой бранью, но он сдержался. А врач повторил свой вопрос:

— Что это?

Оба волостных вскочили с мест и набросились на рябого:

— Это 410, эй?.. Говори, негодяй! Ты что, онемел?

Опустив ногу лошади, рябой почесал за ухом и угрюмо проговорил:

— Откуда мне знать?.. Может, заноза...

Чернобородый лошадник-туркмен опять поднял ногу лошади, — волостной Хуммет проверил подозрения врача.

— Эй, сын свиньи! Это что? — закричал он, нащупав головку забитого в копыто гвоздя.

Рябой изменился в лице, задрожал, глаза у него налились кровью, губы задергались. Переступив на укороченную левую ногу, он обернулся к Хуммету и крикнул:

— Волостной-хан, это... — и грубо выругался. Волостной наотмашь ударил его по лицу, и он свалился.

— Что там такое? — гневно спросил полковник.

Пока волостной объяснял, рябой поднялся и, выхватив нож, бросился к столу. Еще секунда — и он всадил бы нож в спину Хуммету, но лошадник-туркмен успел схватить его за руку. Подоспели полицейские, скрутили рябого. Тот с ненавистью взглянул на Хуммета:

— Ты еще попомнишь это, собака-волостной! Или ты меня доконаешь, или я заставлю твою мать залиться слезами!

Рябого увели.

Высокого роста седобородый глашатай в островерхой шапке, с красным платком на шее, держа руку у рта, закричал:

— Старшина аула Гоша Бабахан-арчин!

К столу подошел смуглолицый человек в черной папахе с завитками, в шелковом красном халате, перехваченном клетчатым шелковым кушаком. Полковник, расправив обеими руками пышные усы, улыбнулся:

— А-а, арчин Бабахан! Очень хорошо.

У Бабахана тоже был такой вид, точно он целую неделю беспробудно пьянствовал. Выпучив большие черные глаза, он громко сказал:

— Пусть будет здоров господин полковник!

Начался прием коней аула Гоша.

Артык, позабыв спешиться, стоял в стороне и наблюдал. То, что произошло с рябым, привело его в ярость. Теперь он со страхом ожидал своей очереди. В голове проносились сотни различных мыслей. Он стал уже думать, что напрасно не продал коня волостному, когда тот добивался этого через Бабахана. И тут же, с ненавистью посмотрев на старшину и Ходжаму-рада, подумал: «Нет, лучше уж помучиться, чем отдать гнедого таким негодяям!» Но по мере того, как приближалась его очередь, решимость все больше оставляла его. Он уже раскаивался, что так слепо повиновался приказу и приехал. Вдруг он услышал возле себя голос глашатая:

— Если ты Артык Бабалы, веди коня!

Гнедой Артыка привлек общее внимание. Все окружили его. Даже полковник встал со своего места и подошел. Конь стоял, настороженно прижав уши, и казался смирным. Но когда врач вздумал погладить его по крупу, гнедой чуть не лягнул его. На левой ноге у коня с внутренней стороны была небольшая шишка. Лошадник-туркмен не обратил на нее никакого внимания, но врачу она не понравилась. Через переводчика он обратился к Артыку:

— А ну-ка подними ногу коню!

Когда Артык исполнил приказание, врач протянул палец к голени коня и спросил:

— Это что?

Артыку не хотелось отвечать. Но после повторного вопроса он угрюмо ответил:

— Если не знает сам доктор, откуда мне знать?

Врач пристально посмотрел на Артыка:

— Сознайся, — бил по ноге палкой или привязывал камень?

— Ну, если бил, — так узнай!

Не решаясь высказать что-либо определенное о шишке на голени, врач вопросительно посмотрел на туркмена-лошадника. Тот хотел объяснить, что это пустяковый нарост на кости, но в это время услышал сзади предупреждающее покашливание и оглянулся: волостной Ходжамурад подмигивал ему, щурил глаз. «Должно быть, волостной хочет освободить этого коня», — подумал он и ничего не сказал врачу. Когда же полковник, сняв пенсне, самолично осмотрел шишку на голени и спросил, что это такое, лошадник ощупал голень и, украдкой взглянув еще раз на волостного, сказал: