Берды Кербабаев - Решающий шаг

— Ошибающегося можно простить и исправить. Но ты потерял совесть, ты изменил народу, а от изменника хорошего ждать нельзя. Если я сегодня прощу тебя, завтра ты можешь вонзить мне нож в спину. Все же я сам не буду расправляться с тобой, как это делал ты и Эзиз, — на это у меня нет права. За свои преступления ты будешь отвечать перед судом революционного трибунала.

Один из джигитов, особенно возмущенный насилиями, которые творила банда Кельхана, потребовал немедленного наказания главаря:

— Наш ответ — кровь за кровь!

Тыжденко раньше Артыка остановил его:

— Кто дал тебе право вмешиваться в распоряжения командира? Расправляться, как дикарь, — дело дикарей! Ты забыл, что ты боец Красной Армии?

После того как Кельхана отправили под конвоем в Ашхабад, к Артыку пришли жалобщики. У одного бандиты угнали баранов, у другого забрали верблюдов, у третьего дом разорили. Девушки, насильно уведенные из казахских селений, заливались слезами. Артык объяснил, что не может задерживаться для разбора жалоб. Он назначил в аульный совет своего представителя, приказал вернуть потерпевшим отнятый у них скот и имущество, отправить к родным увезенных бандитами девушек и двинулся с полком на Ташауз.

Джунаид-хан половину своих сил держал на восточномберегу Амударьи, где они вели бои с частями Красной Армии, наступавшими из Чарджоу, а с другой половиной отряда находился в Хиве. Артык встретился сним около Батырбента. Ошеломленный неожиданным ударом, Джунаид-хан с небольшой группой конников отступил в пески, надеясь пробраться в Афганистан. Услышав о бегстве хана, разбежались и все его банды. С частями Красной Армии, которые разгромили белогвардейцев в Каракалпакии под Нукусом, Артык встретился в Куня-Ургенче. Увидев впервые знаменитую семидесятиметровую башню возле мавзолея Шейх-Шерефа, он с удивлением подумал: «Как же это она стоит и не падает?» И спросил у старого дейханина:

— Отец, ты не знаешь, когда это выстроено?

— Кто знает! Говорят, миновала уже тысяча лет.

Тыжденко вмешался в разговор:

— Нет, отец, этой башне всего шестьсот лет. Артык недовольно посмотрел на комиссара и продолжал спрашивать старика:

— А кто строил?

Старик не успел ответить, как Тыжденко сказал:

— Кутлук Тимур.

— Алеша, ты отвечай, когда тебя спрашивают. Если никто из предков твоих здесь не жил, никто тебе об этом не рассказывал, откуда можешь ты это знать?

Тыжденко улыбнулся:

— Артык, ты сам говорил, что много знает тот, кто много видел, а не тот, кто много жил. Правда, я еще не много видел, но много читал.

Ответ комиссара задел за живое Артыка. Он подумал: «Эх, если б мне быть таким ученым, как он!..» Вместе они долго еще смотрели на суровый памятник прошлого. Артык подошел к башне и постучал по блестящим камням рукой:

— Сколько времени прошло, а как новая! Честь и хвала твоему мастеру!

Старик, вытерев слезящиеся глаза, пояснил:

— Сынок, кирпич для нее приготовлен на кобыльем молоке. Камень дает трещину, а этот нет.

Объяснение старика вызвало улыбку у Тыжденко, но он промолчал, чтобы его не обидеть.

Когда Артык забирался на башню, он насчитал сто пятьдесят широких ступеней, а когда посмотрел сверху вниз, — старик показался ему не больше муравья. У него захватило дух от такой высоты.

Артык осмотрел и мавзолеи Тёребек-Ханум и Шейх-Шерефа. Он был в восторге от их архитектуры, красок, узоров на изразцах и еще раз пожалел о том, что так мало знает.

— Оказывается, я ошибался, когда говорил, что наши предки могли только ездить верхом да кочевать. Смотри, какие прекрасные строения! Алеша, ты много читал, может, что-нибудь и про это расскажешь?

Тыжденко тотчас же ответил:

— В тысяча двести двадцатом году арабский историк Якут ибн Абдулла, побывав в Ургенче, сказал: «Я больше этого, богаче этого, красивее этого города не видел». А ведь знаешь, Артык, он был построен почти за две тысячи лет до нашего времени. Много прошло здесь разных народов. Хорошо строили города родоначальники туркмен, — трои предки, Артык.

— Я слышал о Салырчагане, но о сельджуках ничего не слыхал. Значит, эти места — наши?

— Теперь — ваши.

— А раньше?

— Я уже сказал, что было раньше.

— Где же тот город?

— Его семьсот лет назад разрушил Чингиз-хан.

— Алеша! Раньше разрушали, теперь разрушают,— когда же мы будем строить?

— Будем, Артык, будем. Наша дружба, наша борьба — порукой тому. Новый мир будет прекрасен!

— А сумеем ли мы выстроить такие города?