Берды Кербабаев - Решающий шаг

— Да будет путь ваш светел и да поможет вам всемогущий аллах! Пусть будут у вас дела успешны, усы закручены! Пусть ружья ваши будут быстры в стрельбе, а сабли остры в бою! Пусть от ударов ваших сотрясаются горы! Пусть от вашего дыхания тает враг, как свинец на огне! Будьте смелы! Убейте врага, имя ваше станет священным в веках. Умрите за веру—наградой вам будет слава шехидов (Шехиды — мученики за веру). Идите же! Поручаю вас единому аллаху! Во имя аллаха, аллах велик!..

Эзиз-хан встал во главе конницы и повел ее к городу. Джелиль-ишан окликнул его. На этот раз голос его звучал весело:

— Когда захватите добычу, не забудьте же и своего дядюшку-ишана, удальцы джигиты!

Вернувшись от Эзиза, Артык занялся сбором всадников и лошадей для предстоящего ночью набега на город. Под этим предлогом он заглянул и в кибитку Мередов.

— Дядя Меред, — попросил он, — если сам не поедешь, может, дать кобылку ребятам?

Все еще считавшая себя больной Мама опередила Мереда:

— Нельзя же первому попавшемуся отдать кобылу и погубить ее!

Айна, которая не пожелела бы ничего в мире для Артыка, чуть не оборвала мачеху: «Так уж за один день и погибнет!» Но обычай не позволял ей разговаривать с неженатым мужчиной, и она промолчала. Не последовало ответа и от Мереда, и Артык сделал попытку убедить Маму.

— Тетушка Мама, разве вечно что-либо в мире? Вот скажем, ты: несколько дней тому назад румянец играл на твоих щеках, а сейчас лежишь еле живая. Конечно, умирает не тот, кого болезнь уложила в постель, а тот, кому суждено умереть. Не сегодня-завтра ты подымешься и вновь зацветешь. Так и кобыла — за один день не подохнет. Люди готовы жизнь отдать за народное дело, а ты жалеешь какую-то кобылу! Не стыдно тебе?

Айна все-таки не утерпела и кольнула мачеху злыми словами:

— В этом доме ничего не добьешься, если не угодишь Маме.

Мачеха, как ужаленная, подскочила на постели:

— Не тревожь мою рану! Не из-за тебя ли лежу, не из-за тебя ли не в силах подняться?

Вспомнив слабую струнку Мамы, Артык поспешил все обратить в шутку:

— Не горюй, тетушка Мама! Дай только избавиться от врага, мы тебя сразу поднимем с постели. Тебя обижать нельзя. Айна, конечно, раскаивается в том, что сделала. Ну, да ведь и ты не из слабеньких, которых надо носить на руках!

Мама вдруг оказалась щедрой:

— Не только на один день, пусть хоть на десять дней берут — вон кобыла!

Меред, давно шевеливший губами, наконец вымолвил:

— Только ты, парень, сам на нее садись.

— У меня есть лошадь. Но твою я дам надежному человеку.

Мама совсем раздобрилась:

— Мы тебе верим, отдавай кому хочешь.

Артык украдкой посмотрел на Айну, прощаясь с ней взглядом, сказал:

— Сегодня ночью мы сядем на коней. Молитесь богу... — И вышел из кибитки.

Сердце у Айны дрогнуло. Она устремила вслед Артыку широко раскрытые черные глаза и долго сидела неподвижно.

Сахат Голак еще накануне вечером, наняв верблюда, уехал в город молоть пшеницу для себя и для Нурджахан. Если б Артык знал раньше об всем, он не пустил бы его. Но теперь делать было нечего. Артык простился с матерью и пошел к месту сбора.

Нурджахан провожала его глазами, полными слез:

— Иди, мой ягненок, да поможет тебе создатель! Раздался призыв муэдзина к вечерней молитве.

К Артыку со всех сторон съезжались всадники. Незадолго до того, как они двинулись в путь, прибежал, запыхавшись Гандым и стал горько жаловаться Артыку:

— Все, что осталось на мою долю с гумна, Халназары погрузили на верблюдов и увезли. Я не хотел давать, ухватился за повод, но Баллы так толкнул меня, что я ткнулся лицом в землю... Чем теперь буду кормить детей?

Артык взглянул на багровую шишку на лбу Гандыма и постарался его успокоить:

— Не горюй, дядя Гандым, вот разобьем защитников Халназара, примемся я за него. Будет у тебя хлеб, не волнуйся!

Услышав доброе слово, Гандым успокоился: В это время вереница халназаровских верблюдов, гремя колокольцами, проходила мимо них. Сбоку на сером осле ехал Мавы. Артык направился к нему. Следом за ним пошли Гандым и Ашир.

— Мавы, верблюдов веди туда! — сказал Артык и показал рукой в сторону шалаша Гандыма.

— Зачем?

— Затем, что это пшеница Гандыма.

Мавы с удивлением взглянул на Артыка своими синими глазами и ударил осла цепочкой.

— Пшеница наша!

Артык преградил ему путь.

— Мавы, если ты превратишь в пшеницу вон те пески, что на юге, и привезешь Халназару, ты его все равно не насытишь. Напрасно ты обижаешь бедняка, такого же, как ты сам. Поверни верблюдов, тебе говорю, пока не поздно!