Берды Кербабаев - Решающий шаг

Наконец Баллы, повернув коня, сказал:

— Я привез вашу преступную дочь, порвавшую завесу чести. Владейте ею!

Мама продолжала стоять с вытаращенными глазами. Она думала, что достаточно будет ей увидеть Айну, как она набросится на нее и выместит на ней весь свой позор. Но жалкий вид падчерицы даже ее привел в смятение. Решив, что юношу, похитившего Айну, убили, а девушка при смерти, она со страху не могла и слова произнести. И только увидев, что всадники собираются уезжать, она крикнула:

— Эй, погодите!

Баллы, сдержав коня, пренебрежительно бросил:

— С тобой наш разговор окончен!

— Где тот, кто увел ее?

— Это ты спроси у нее.

— Подождите!.. Возьмите девушку!

Баллы чуть не вернулся. Это были как раз те слова, которые ему хотелось услышать. Но он вспомнил признание Айны: «Меня уже коснулась рука другого». И снова его охватила злоба, захотелось ответить грубой бранью. Однако Баллы подавил в себе крик: в глубине души он все еще на что-то надеялся.

Мама посмотрела вслед удалявшимся всадникам, взглянула на Айну, на Мереда, стоявшего с опущенной головой, и, не зная, что делать, прислонилась к кибитке и завыла. Тучное тело ее так вздрагивало от рыданий, что стенка кибитки качалась. Айна сидела в пыли, как встрепанный фазанчик, только что вырвавшийся из пасти шакала. Меред подошел и молча развязал ножом веревки, которыми были связаны ее руки и ноги. Айна увидела скорбное лицо отца, и ей стало жалко его. Стараясь поскорей уйти с глаз детей, сбегавшихся с разных сторон и пугливо выглядывавших из-за стен кибитки, Айна сделала попытку подняться. Но затекшие ноги не слушались. Она сделала шаг к двери в кибитку и упала в пыль; при падении ударилась о что-то твердое, — из носа пошла кровь, заливая лицо.

Взглянув на окровавленную Айну, Мама шумно шмыгнула носом, и изо рта ее полетели обычные слова брани:

— Ах, чтоб тебя...

Мереду было до боли жаль свою дочь. Он ничего не сказал, только пожевал губами и так посмотрел на жену, что та сразу прикусила язык. Потом он поднял Айну и увел в кибитку.

Всю ночь Мама терзала Айну — то щипала ее, то грозила, то принималась плакать и умолять, но так и не могла узнать имя того, кто увел ее. На следующий день она стала просить Халназара, чтобы он забрал «свою невестку». Но Айна снова заявила открыто: «Меня коснулась рука мужчины».

Мама пришла в отчаяние, умоляла Айну:

— Теперь мы совсем опозорились. Скажи хоть, кто был с тобой. Мы выдадим тебя за него.

Айна не верила. Мама грозилась:

— Не скажешь, — выдам второй женой за семидесятилетнего! Такому продам, что светлого дня не увидишь!

Но Айна теперь ничего не боялась.

Так все и осталось нерешенным. Халназар не брал невестку, но и не отказывался от нее. Айна и думать о Баллы не хотела. А Мама, не зная, что делать с полученным от Халназара калымом, чувствовала себя так, словно носила змею за пазухой.

Айна не выходила из кибитки, все время лежала, отказывалась даже принимать пищу. Страдания ее были невыносимы. Она понимала, что стала жертвой чудовищного обычая, и, может быть, впервые в жизни задумалась над тем, как нелепо и жестоко продавать девушек. Но ей ли, девушке, восставать против равнодушного к ее страданиям мира! Все свое бессилие она объясняла тем, что родилась женщиной. Гнет, который претерпевали мужчины, был ей неизвестен. Соседка гелин успела шепнуть ей, что Артык где-то скрывается. Айна не поняла причины этого, а только молила бога, чтобы люди Халназар-бая не узнали, кто был ее похитителем.

От всего пережитого Мама заболела. Домашние работы снова легли на плечи Айны, и на пятый день своего затворничества она вынуждена была пойти за водой к колодцу.

После того как ускакал гонец Эзиза, первой заботой Артыка было — достать коня. Поиски отняли не много времени, — сосед одолжил ему свою кобылку. Вечером Артык повел ее к колодцу. Стояла уже про хладная погода, и скотины, обычно толпившейся здесь в этот вечерний час не было. По дороге встретились трое всадников, уже возвращавшихся с водопоя, у колодца стояли две женщины.

Когда Артык второй раз спустил ведро, одна из женщин ушла, а старушка осталась у колодца. Встряхивая веревкой ведро, чтобы зачерпнуть воду, Артык вдруг увидел, что к колодцу идет Айна. Он не поверил своим глазам, взглянул еще раз, — она. Походка ее была такой же легкой и горделивой, как раньше. Лишь когда она подошла ближе, стало заметно, что лицо ее побледнело, розовые щеки поблекли, тонкие веки словно припухли.